Я молча вынул пачку сигарет. Если эта Лолита имеет ужехорошо разговаривающего сына, мои нотации на тему о недопустимости курениязвучат по-идиотски.

– Можно две? – спросила девушка.

– Берите.

От детей снова отделилась фигурка, на этот раз девочка.

– Ляля, – прохныкала она, – твой Мишка дерется.

– Врежь ему сама по шее.

– Не могу-у-у!

– Тогда он будет тебя лупить.

– Ну скажи ему-у-у!

– С какой стати? – меланхолично протянула Ляля. – Чего тымне жалуешься? Разве я тебя бью?

– Нет, Мишка.

– Вот с ним и разбирайся.

– Ну, Ляля… он дерется…

– Отвали, а то хуже будет, – пригрозила Ляля.

Малышка, хныча, пошла назад к песочнице. Ляля навалилась намою машину.

– Дети, блин, офигеешь с ними, – проговорила она, снаслаждением затягиваясь, – во, докука! Ни поспать, ни погулять, ни отдохнуть.А денег сколько уходит! Мишка прямо прет вверх! Только штаны купила – малы.Может, какие таблетки есть от роста?

– Зачем вы рожали? – не утерпел я. – Или не знали, чторебенка следует одевать и кормить?

– Так дура была, – осудила себя Ляля, – разве жпредполагала, что так получится? Целый год потом ревела. Все девчонки гулять, ая с Мишкой дома. Мать моя ни за что не захотела с ним сидеть. Бабушка, блин.Другим помогают, а мне хренашечки.

– Сколько лет вашей маме? – от скуки поинтересовался я.

– Тридцать восемь.

– Она еще очень молодая.

– Во, и вы туда же! Да я после тридцати застрелюсь, чтобыстарухой не доживать!

– А ваш возраст каков?

– Двадцать мне.

– Малышу четыре?

– В мае исполнится.

Я вздохнул. Ну что тут сказать? В шестнадцать лет не стоитначинать процесс размножения.

– Вы не из наших, – констатировала Ляля, – ждете кого? Иликвартиру снять хотите? Если Райка из тридцатой однушку сдать предложила, дажезадаром не соглашайтесь, у нее там третий жилец помер, кто ни въедет – вмигубираются, плохая квартирка.

– Спасибо за предупреждение, но я жду Вету.

Ляля оторвалась от крыла машины.

– Кого?

– Одну свою знакомую, Вету, она вон в том подъезде живет, натретьем этаже.

– Охренеть, – взвизгнула Ляля, – долго прождете.

– Она поздно возвращается?

– Ветка померла.

Несмотря на ужасающую жару, меня пробрал озноб.

– Вета скончалась?

– Точняк.

– Давно?

– Ну… не помню.

– А ребенок?

– Какой?

– Ветин.

– Не было у нее никаких детей, – покачала головой Ляля.

– Что же с ней случилось? – растерянно спросил я.

Ляля пожала плечами:

– Мне неинтересно. Видела, гроб сюда привезли, вроде какпопрощаться с домом. Ветка в больнице померла.

– В какой?

– Да откуда мне знать! У Риммы спросите, она с Ветойдружила. Эй, Римка!

Сидевшая на скамейке в компании парней девица недовольнокрикнула:

– Че надо?

– Поди сюда!

– За фигом?

– Тут про Ветку интересуются.

Лениво шаркая кроссовками, Римма доплелась до нас, окинуламеня оценивающим взглядом и поморщилась.

– Ну че?

– Вы дружили с Ветой?

– Ну.

– Она умерла?

– Ну.

– Не знаете, по какой причине?

Римма не ответила, ее хитрые, сильно накрашенные глазкизаморгали, частокол слипшихся ресниц задвигался, носик, покрытый темнымтональным кремом, сморщился, ярко-красные губы надулись.

– Ляля, – завизжало сразу несколько голосов из песочницы, –а-а-а… Ляля!

– Блин, – молодая мамаша выплюнула окурок прямо на землю, –чтоб вас разорвало, приподняло и об стенку шмякнуло. Ща дождетесь…

Продолжая браниться, Ляля пошла к ревущим малышам.

Римма вдруг гадко усмехнулась:

– Значит, тебе интересно, что с Веткой стало? Явился, пидор,посмотреть? Че, совесть замучила или про ребенка подумал? Поздно спохватился,все убрались.

– Вы меня с кем-то перепутали, – твердо ответил я, – думаю,с Павлом, скорей всего.

Римма снова заморгала:

– Хочешь сказать, что ты не он?

– Нет, конечно, вот мое удостоверение, кстати, в нем вовсенеплохая фотография.

Девушка сосредоточенно изучила документ.

– Что вы от меня хотите? – совершенно другим тоном спросилаона.

– Вы дружили с Ветой?

– Сильно сказано. Скорее мы просто общались, в соседнихквартирах жили.

– Отчего она скончалась?

– Аборт решила сделать, ей отказали в больнице, срок ужебольшой был, – мрачно сказала Римма, – пришла ко мне, плакать стала, ну я ее кНасте и отправила. Настя многим помогает в такой ситуации, уколы какие-тоделает, ну и выкидыш получается. Но у Ветки оказалась аллергия на препарат. Ктож знал? Там вся клиника на уши встала, однако ее не спасли.

– Клиника? Вы же только что сказали, будто ее выгнали, нестали аборт делать.

– Это официально, – кивнула Римма, – только со мной вмедучилище, в одной группе Настя Лаптева училась. Она теперь в центре «Восход»работает. Настька уколы ставит, и проблемы нет. Всем помогало, наши к ней помногу раз ходили, а Ветке не повезло. Настька испугалась, врачей кликнула, давсе равно кирдык вышел.