Прошел, наверное, час или два. Окружающие, должно быть, давно сочли нас чокнутыми читательницами, рассказывающими небылицы, или еще что похуже.

— Никто не поверит, — подвела итог Катя и цокнула языком.

— На тебя вся надежда.

— Признаюсь, звучит чудовищно невероятно. Но ты ведь не настолько фантазерка.

— Не знаю. Я… — я оборвала сама себя.

Только сейчас поняла, что моё воодушевление от встречи было связано не только с тем, что я хочу рассказать правду, но и с диким, невыносимым желанием… вернуться, вернуться туда сейчас же, пока ещё можно что-то сделать.

Ведь Катя отправила меня туда, пусть сделает это снова?!

— Что задумала? — цепко заметила мои сомнения Катя.

— Будет очень глупо всю дорогу мечтать вернуться домой, а потом снова, как ни в чем не бывало, свалиться ему на голову, да? — невесело рассмеялась я.

Катя помотала головой и моментально отрезвила:

— Нет, не выйдет. Да я даже представить себе не могу. Это не шутки, Ник. Черт его знает, как такое вообще вышло. У меня до сих пор мурашки от твоего рассказа и того, что это происходило на самом деле.

Надежда таяла на глазах.

— Я тоже не представляю. До сих пор не могу. Да и не надо, наверное, о таком думать.

У Ричарда там уже своя жизнь, такая, какой должна была быть. С молодой и такой долгожданной женой, в Совете, он наконец правитель! И едва ли Хелаин позволит мне вернуться, раз провернула всё таким образом.

Мы помолчали некоторое время.

— Что теперь, Ник?

— Рассталась сегодня с Сережей. — Я посмотрела на нее, чувствуя поступающие слезы. — Чувствую, мне нужно будет всем этим с кем-то делиться. Ну, ты понимаешь. Побудешь моим психотерапевтом первое время? Другие, похоже, запихнут меня в лечебницу.

Катя улыбнулась.

— Думаю, нам пора перебраться в бар. Нашла улётное место с секретным входом, надо знать, куда нажать, чтобы оказаться внутри.

— Катька, ты вся в этом, — улыбнулась я сквозь слезы. — Не закинет нас опять в другой мир?

— Вряд ли, в тот раз не сработало, — фыркнула Катя.

— Ладно… Идём.

Глава

31. All I want for Christmas

Прошел почти целый месяц, как я вернулась домой. Сережа забрал вещи в тот же день, но периодически заезжал за чем-то забытым. Мы даже пытались говорить, но выходило с трудом.

Жизнь кое-как вернулась в свою колею — не могла не вернуться. Человек, зараза такая, ко всему привыкает. И всё же я помнила всё, что было в мире Ричарда, так ярко, будто оно произошло вчера. Если бы воспоминания были материальны, я бы затёрла их до дыр, перебирая снова и снова, как самые драгоценные на свете сокровища.

И наши ночи, и наши странствия, помнила треск огня в камине, свечи, холод на крыше самой высокой башни и взгляд теплых светло-карих глаз Ричарда. Его забавные, такие выразительные жесты руками, приподнятые брови. Я помнила даже те дни, когда только попала в Аренхилл, разговор на разных языках, та нелепая ночнушка, моё платье с кедами. Помнила каждое касание, объятие, слово.

Просыпалась утром, не понимая, где нахожусь, искала Ричарда на соседней подушке с глухим отчаянием, но находила только пустоту и смятую простыню. Несколько ночей, измучившись от бессонницы, засыпала лишь под самое утро с включенным светом.

Одиночество сковало цепями, и порой не хотелось даже шевелиться.

Господи, как же мне его не хватает!

Прошёл октября, близлся к концу ноябрь — типичный, беспросветный, туманно-промозглый. Больше всего теперь мне хотелось уходить в царство снов. Сны снились часто, яркие, но не про Ричарда, однако я не теряла надежды. А вот открывать глаза утром приходилось с болью в сердце, потому что словно бетонной плитой наваливалось осознание: его больше не будет рядом.

В очередной будний день я поймала себя на том, что проснулась и уже, наверное, целый час лежу в постели без каких-либо сил и бесцельно смотрю в окно, за которым зажигаются одно за одним окна многоэтажки напротив и изредка сигналят машины.

Мы договорились с Катей о встрече, на этот раз на завтрак, рано утром — та часто и охотно выслушивала меня, спрашивала и понимала так, как не поняла бы родная сестра. Если когда-то мне и хотелось её придушить, то сейчас всё чаще я думала о том, что благодарна за всё. Без этого не было бы меня нынешней. Без этого я бы не верила, что такие чувства вообще возможны. Наше прошлое делает нас настоящими, не так ли?

Признаться честно, я никогда особо не верила в такую любовь, как показывают в кино и книгах, всегда считала это преувеличением. Одержимостью, может даже. Думала, я на такое просто не способна. Поэтому с Сережой и впрямь было удобно — делать вид, что и нет в мире никакой такой фантастической любви, да что там — все так живут!

Но любовь пришла, ворвалась в мою жизнь и перевернула всё на свете. Я не думала, что можно так наслаждаться прикосновениями, жаждать их, не думала, что можно ощущать себя свободно и легко, смеяться, тянуться друг к другу, дышать, быть собой на все сто процентов и каждый день открывать что-то новое. Мы ещё столько не успели, о стольком не поговорили.

Так нечестно, Хелаин!..

Я перевернулась на спину, обхватила подушку, влажную от слёз, и уставилась в потолок. Интересно, как сам Ричард? Помнит обо мне? Или женился на своей невесте, правит страной, увязший в заботах и связях с другими странами, путешествует, разговаривает вечерами с сестрой и Исидором, играет с племяшем.

Я так ярко вспомнила, как он со смехом катал его на своих широких плечах, как играл в “потоп”, дрался с ним шутливо, показывая свои хитрые приемчики, бросал Маркуса на кровать, на что тот хохотал во весь голос. Дети и звери обожали Ричарда. Да что там, все вокруг его обожали, и я не исключение. Улыбка расплылась на моем лице.

И так же ясно, точно смотрю внутреннее кино, я помнила, как Ричард забавно цокал языком от моих слов, как провоцировал, улыбался. Каким глубоким, невообразимым взглядом смотрел на меня.

Тоска по нему, тянущая в груди весь месяц, опять царапнула душу и оставила на сердце кровоточащий след. Как же это так — никогда?..

Я глубоко вздохнула. Потом наконец поднялась с кровати, умылась, натянула джинсы, надела любимую белую толстовку, теплые кеды на платформе и короткую куртку — благо, ноябрь, несмотря на беспросветность, еще не был обжигающе холодным. Задумчиво вглядевшись в зеркало, подвела глаза, смахнув остатки слёз.

На этот раз мы с Катей договорились о встрече в гастропабе “Никуда не едем”. Судя по всему, место особенное, приходишь будто в настоящее турагентство, тебе могут даже продать путевку. Но стоит сказать кодовую фразу: “Мы никуда не едем”, как отодвигается секретная дверь в подземный бар для “своих”.