Ирка с трудом пробилась через тамбур, где,всем мешая, всеми толкаемый, помещался невеселый мужичок с двумя автомобильнымишинами в руках и с бампером под мышкой. Ирке он показался похожим наспартанского царя Леонида, охранявшего с малым отрядом воинов горное ущелье.

Наконец электричка тронулась. Разболтанныйвагон громыхал на стыках. Стекла тряслись. Стиснутая между людьми, Иркапредалась созерцанию. В электричке она оказалась впервые в жизни. Все здесьбыло ей в новость.

Тяжелый четырехлетний бутуз на руках у мамыуплетал шоколадку.

– С мамой надо делиться, даже есликрошечка останется! – робко, уже голосом одним заведомо сдаваясь, поучалаона ребенка.

– Хорошо. Вот крошечка останется, и я стобой поделюсь! – отвечал бутуз.

С другой стороны немолодой, клочками выбритыймужчина разговаривал с газетой. Даже не с газетой, а с газетенкой того сорта,где на обложке обязательно изображена девушка с четырьмя головами, неаккуратноподклеенными в «Фотошопе», и сенсационным заголовком в духе: «Третья головадевушки-мутанта собирается замуж. Дадут ли остальные головы согласие на брак?»

– Ну зачем, зачем ты врешь? –укоризненно говорил мужчина, грозя газете пальцем.

Ирка была заинтригована. Она не раз слышала,как люди разговаривают с собаками, слышала о некой учительнице биологии,которая любила, разувшись на уроке, беседовать с пальцами своих ног, но впервыеприсутствовала при разговоре человека с газетой.

Электричка остановилась. Ирка стала смотретьнаружу через забрызганное стекло. Вот девушка, не большого роста, худая, сострыми лопатками, отрешенно курит на перроне. Лицо умное, несчастное инедоброе. Ирка машинально, по прежней привычке, спросила себя, есть ли у неесетевой дневник «Зачем она надела такой обтягивающий свитер? Он подчеркиваетсутулость. И эта нарочито жуткая прическа! Может, потребность быть несчастной унее больше, чем потребность быть счастливой?» подумала Ирка, выбрасывая девушкуиз головы. Это оказалось несложно, потому что электричка тронулась.

Забыв на время о собственных неприятностях,Ирка с интересом стала смотреть по сторонам.

– На примере форточки и кондиционераотмечу, что форточка более прогрессивное изобретение человечества! – вдруггромко произнес кто-то за ее спиной.

Ирка обернулась и увидела молодого человека,судя по всезнающе-назидательному виду, студента-технаря, на плече у которогоболталась компьютерная сумка.

Обращался он, как обнаружилось, не к Ирке, а ксвоей спутнице – красивой, но очень сонной девушке.

Девушка выслушала его, грустно разглядывая потолок.

– Полина! Ты что, меня неслушаешь? – обиделся молодой человек.

– Знаешь, Андрей, бывают дни, когда япочти ничего не понимаю и все делаю медленно-медленно! – томно отвечаладевушка.

– Знаю. Это у тебя с первого по тридцатоечисло каждого месяца, – уточнил молодой человек.

Заметив, что Ирка смотрит на него, он поднялброви и колко поинтересовался:

– Могу я вам чем-нибудь помочь, мадам?

– Мадемуазель. Можете. Не толкайте менявашей сумкой. Я плохая подставка для ноутбука, сказала Ирка.

– А к чему я его тогда прислоню? –резонно возразил Андрей.

– Все равно! Позвольте васподвинуть! – строго сказала Ирка.

– Позвольте вам не позволить! – стакой же интонацией возразил молодой человек. Он, видно, обожал переругиватьсяв транспорте.

Замедленная девушка страдальчески зевнула.

– Не ссорьтесь! Не надо громких звуков! Ятак невыносимо хочу спать!

– Спи стоя! – посоветовал ей Андрей.

– Я тебе не лошадь! У меня колени незащелкиваются! – огрызнулась Полина.

В этот момент электричка остановилась, имолодого человека с сонной девушкой унесло отхлынувшей на выход толпой. Иркаспаслась тем, что успела шагнуть в загончик между сиденьями и, споткнувшись очью-то ногу, провалилась между двумя комфортно расположившимися дамами, неслишком довольными этим вторжением.

– Девушка! Вы хоть смотрите, кудападаете! – Директорским голосом сказала ей худая дама в очках.

– Извините, – сказала Ирка, пытаясьвстать.

Дама смягчилась.

– Ничего-ничего. Можете оставаться там,где вы упали...

Ирка воспользовалась предложением и осталась сидеть.

– В этом сезоне так не носят! Если ты вдуше спортсменка, смело надевай брюки из ткани «рамье» или платье изхлопка-стрейч с эффектом бумаги... – продолжала худая дама, обращаясь ксвоей подруге. Подруга худой дамы была очень толстая дама, если и не масштабовУлиты, то где-то около того.

Спортсменка в душе с грустью посмотрела насвои ноги.

– Я уж лучше так, – сказала она и,вдруг вспомнив о чем-то, с умилением сказала: – Ты Петю Про-польчука помнишь?

– Длинный такой, с маленькой головой?

– Нет. Длинный – это Корнейчук Петя, онтакой круглый... Ушки еще такие, ну как у пуделя... ну не как у пуделя... да?

– А! Помню! – небрежно сказала худаядама.

– Он такое чудо! Его бросила жена, тыслышала? Получила развод и сразу же снова выскочила замуж. А кто готовил ейсвадьбу, знаешь? Тот же Петя! Она его упросила! Страдая, он все же выбралпрекрасную говядину, купил на оптовке спиртное и добился скидки на аренду залав ресторане! – восхитилась спортсменка в душе.

Ирка с интересом прислушивалась, но внезапновсе звуки исчезли, точно кто-то нажал на «немую» клавишу телевизионного пульта.В памяти Ирки всплыла фраза, которую уронил Багров: «Мне нужно завершить однодельце!» Вспомнила и то, что он идет теперь за Мефодием. И жутко, совсем жуткостало ей. Она поняла, что это было за дельце.

Едва дождавшись, пока электричка остановится,Ирка дернула стекло вниз и наружу вылезла прямо через окно вагона, бесцеремоннонаступив на колено толстой даме. Кто-то из молодежи одобрительно присвистнул.

– Больная какая-то! Ты видела, какие унее глаза? Не, точно наркоманка! – сказала худая дама.

– А я бы не пролезла! – завистливовздохнула спортсменка в душе.

***