— Собирала цветы, — отозвалась она. — А ты сильно меня любишь?

— Очень.

— И я тебя очень. Так, что хочется плакать. — Ее голос дрогнул.

— Нет, только не плачь больше, — испугался Олег.

— Тогда поцелуй меня…

Таня потянулась к нему за новым поцелуем. Однако на этот раз их прервал звонок в дверь.

Не знаю, что это была за скотина, которая помешала нашей идиллии, но, по всей видимости, самая последняя. Я успела проклясть ее про себя на трех языках.

Олег звонку тоже не обрадовался. Он едва слышно выругался и отпустил меня.

— Ты ведь доцент! Откуда ты слова тоже знаешь? — всплеснула я руками, но вместо ответа он потрепал меня за щеку, как маленькую, и пошел открывать. Вид у него был при этом такой рассерженный, что мне стало понятно — незваный гость будет выпровожен. Может быть, это снова его замечательная бабушка? Поняла, что у них с Эльвирой ничего не получилось, и пришла выяснять отношения с непослушным внучком.

Я направилась следом за Олегом, но в прихожую заходить не стала, а притаилась за углом. Если это не Валентина Анатольевна, а, скажем, Эльвира, я появлюсь в самый неподходящий момент и устрою ревизию ее волос. Вырву все, к чертям собачьим. Настрой у меня был воинственный. Отдавать своего парня я никому не собиралась.

Олег посмотрел в глазок и рывком распахнул дверь.

— Здравствуйте, — лучезарно улыбнулся ему стоящий за порогом проректор. Однако сказать больше ничего не успел, хоть и хотел. Олег не дал ему этого сделать.

— Я, конечно, понимаю, что вы — руководство университета, но это не дает вам право вмешиваться в мое личное время и пространство, — жестко сказал он.

— Олег Владимирович, — тяжело вздохнул проректор, — вы в себе или недавно вышли покурить? Я зашел к вам не как ваше руководство, а по-соседски. Кое-что принес.

— Благодарю, но мне ничего не нужно, — отрезал Олег.

— А пакет?

— Я же сказал — ничего.

— То есть, вы его не теряли? — уточнил проректор.

— Единственное, что я теряю — терпение, — сообщил ему Олег.

— Не ваш, что ли? У нас Олегов на этаже больше нет, — пробормотал мужчина.

— С чего вы вообще взяли, что это мой пакет?

— Так написано же в записке: «Моему сладкому медвежонку Олежке», — с явным удовольствием процитировал проректор.

И тут до меня дошло — это же мой пакет! Я оставила его на площадке. Бедный Дарт Вейдер, наверняка он заскучал один!

— Это мое! — моментально появилась я в прихожей, запнулась о некстати выскочившую Прелесть и едва не рухнула под ноги гостю — Олег успел вовремя меня поймать. И я буквально вырвала пакет из рук проректора. — Спасибо, что занесли!

— Да, собственно, не за что, — улыбнулся он.

— Только зачем вы там стали лазить?! — бережно прижала я пакет к себе, искренне надеясь, что ничего не разбилось.

— А как бы я узнал, чье это?

— У вас что, интуиции нет?

— Татьяна, помните, с кем вы разговариваете, — предостерегающе сказал мне Олег, а проректор расхохотался.

— Боевая у тебя подруга, Олег Владимирович, — заговорщицки прошептал он Олегу, но я все равно расслышала и не смогла не улыбнуться. Проректор похлопал Олега по плечу, зачем-то сказал, что мы здорово смотримся вместе и, наконец, удалился. А мы остались втроем: я, Олег и пакет.

— Ну, и что там? — спросил Владыко, сложив руки на груди. Он пытался казаться суровым, как раньше, но его глаза смеялись.

— Твой друг, — объявила я.

— Ты сложила в пакет Чернова?

— Твой новый друг. Идем! — я взяла Олега за руку и потянула в гостиную. Он снова хотел начать целовать меня, прижав к стене, однако я не далась — торжественно распаковала подарок и вручила его Олегу.

— С днем рождения, любимый! — объявила я. — Я ведь могу тебя так называть, да?

— Можешь, — улыбнулся он, с интересом рассматривая коробку. Я думала, Олег полюбуется ею и поставит на книжную полку, но нет — миниатюрный Дарт Вейдер так ему приглянулся, что он не отпускал его — рассматривал, тестировал звуковые эффекты. Судя по блеску в глазах, мой подарок ему понравился, и Олег не хотел выпускать его из рук.

— Ну как тебе? — спросила я, сидя в кресле и, подперев щеку, наблюдая за ним.

— Великолепно. Образ полностью аутентичный. Ты только посмотри, какая детализация. И подвижность отличная — бронь и одежда ее не ограничивают. Снаряжение снимается, Таня! — в голосе Олега была такая искренняя радость, что я умилилась. Правду говорят — первые сорок лет для мальчика самые сложные.

— Видели бы тебя твои студенты, — хихикнула я. — Строгий и суровый Владыко тает при виде игрушки.

— Это коллекционная фигурка, — поправили меня. Световой меч стал изменять цвет, и это вызвало в Олеге бурю восхищения. Вдоволь наигравшись, он установил Дарта Вейдера на специальную подставку и поставил рядом со штурмовиком. А потом сел рядом со мной, обнял и с благодарностью поцеловал в щеку.

— Спасибо, это действительно один из лучших подарков в моей жизни, — признался он, переплетая свои пальцы с моими. Наши ладони оказались на его колене.

— А самый лучший твой подарочек — это я! — пропела я строчку из любимого детского мультфильма. Олег так счастливо улыбался — как мальчишка, которому подарили долгожданный подарок на Новый год, что я сама хотела улыбаться. Улыбаться, смеяться, кричать от радости. Чтобы весь мир знал, что я чувствую! И внутри распускались словно цветы прекрасные звезды.

— Скажи мне только одно — сколько это стоило? — спросил Олег.

Я подняла голову с его плеча.

— Ты действительно думаешь, что я так возьму и скажу? Серьезно?

— Коллекционные фигурки дорогие. Я не хочу, чтобы ты тратила на это свои деньги. Возмещу.

— Возмести себе что-нибудь другое, — нахмурилась я. — Олег, это подарок. От души! Давай уясним с тобой одну вещь. Как-то я уже говорила тебе, что наша семья обеспечена. И так вышло, что денег у меня больше, чем у моих ровесниц. Но я не хочу делать вид, что это не так. Не хочу стыдиться своих денег! Это неправильно. Знаешь, за эти три дня, которые мы не виделись, я много всего обдумала. И поняла одну вещь — мы с Костей не дошли до вершины только потому, что он с самого начала не смог понять меня. Сам придумал что-то и сам же верил в свои фантазии. Для него я была дорогой куклой, и он считал, что на уход за этой куклой нужно тратить большие деньги — у него все упиралось в деньги. Он искренне был уверен, что если у него не будет этих самых денег, я не смогу быть с ним счастлива — я ведь привыкла к другой жизни. Только это не так. Наш отец воспитал нас иначе. На самом деле это проекция Кости. Это он не сможет жить без привычной суммы денег, дорогой машины, фирменных шмоток. Он, не я. Даже если рядом будет любимый человек. Только ему сложно было признаться в этом самому себе. Ему не хотелось считать себя плохим. Поэтому плохой стала я. «Это она не сможет вынести обычной жизни, не я. Это она ставит комфорт выше человека, не я. Это она причина нашего расставания, не я». Понимаешь? — посмотрела я в глаза Олега.