— Дань традициям, — объяснил он, махнув рукой навсю эту роскошь. — В Чиреллосе мы вынуждены делать уступку здешнейсклонности и пышности, иначе нас не будет принимать всерьез.

— Не оправдывайся, Нэшан, — улыбнулась Сефрения.Тебя же выбирали в Командоры Замка не за скромность.

— Кто-то должен заботиться о внешней сторонедела, — вздохнул Командор. — Вояка из меня никудышный — и с копьем яобращался всегда посредственно, и большинство заклинаний у меня разваливаютсяна пол-пути, — он огляделся вокруг, — но содержать этот дом в порядкея могу. К тому же я хорошо знаю Церковь, ее политику и интриги, и на этой аренемог служить Ордену и Лорду Вэниону гораздо лучше, чем на поле боя.

— Все мы делаем, что можем, — проговорилСпархок. — Сказано, что Бог оценит наши лучшие деяния.

— Не печалься, Нэшан, — сказала Сефрения. —Бог эленийцев добр, а ты делаешь все, что можешь.

Все расселись вокруг роскошного стола Командора, и юныйпослушник принес серебряные кубки и бурдюк арсианского. Специально для Сефрениибыл подан чай, и молоко — для Флейты и Телэна.

— Не стоит сообщать об этом Вэниону, — шепнулНэшан Спархоку, наливая вино ему в кубок.

— Из меня об этом и клещами слова не вытянешь, мойЛорд, — сказал Спархок, поднимая свой кубок.

— Итак, — сказал Келтэн, — как идут делаздесь в Чиреллосе?

— Смутные времена, Келтэн, — ответил Нэшан, —смутные времена. Архипрелат стареет, и весь город затаил дыхание в ожидании егосмерти.

— И кого прочат на место нового Архипрелата? —поинтересовался Спархок.

— Сейчас никто не может ничего сказать. Кливонис уже нев состоянии назначить приемника, а Энниас из Симмура тратит огромные деньги,чтобы занять его место.

— А как насчет Долманта? — спросил Келтэн.

— Боюсь, он слишком скромен. Он настолько посвятил себяцеркви, что потерял всякое честолюбие, а оно нужно тому, кто стремится кзолотому трону в Базилике. И не только это — он постоянно наживает себе враговсвоей честностью.

— Враги — это вовсе не так плохо, — усмехнулсяКелтэн. — Если бы не было врагов, зачем бы тогда нужны были мечи?

Нэшан взглянул на Сефрению.

— В Стирикуме что-то затевается? — спросил он.

— Что ты имеешь ввиду?

— Чиреллос буквально наводнен стариками, — ответилКомандор. — Они говорят, что пришли учиться эленийской вере.

— Но это какая-то несуразица.

— Я и сам так думаю. Церковь уже три тысячелетияпытается обратить стариков, а теперь вдруг они сами по собственной воле целымитолпами приходят в Чиреллос за этим самым обращением.

— Ни один нормальный старик не станет этого делать.Наши Боги ревнивы и сурово наказывают отступничество. А знает кто-нибудь,откуда пришли эти новообращенные?

— Нет. С виду они — обыкновенные стирики.

— Быть может, они пришли из краев гораздо болеедалеких, чем хотят показать.

— Ты думаешь, это земохцы? — спросил Спархок.

— Отт уже наводнил ими восточный Лэморканд. Теперьочередь за Чиреллосом — сердцем мира эленийцев, ясно, что Чиреллос — главнаяцель шпионов и подручных Отта. И раз уж нам придется здесь дожидаться рыцарей,посланных другими Орденами, то давайте проведем это время недаром, постараемсяузнать, кто эти странные неофиты.

— Жаль, но я не могу принять в этом участия, —сказал Спархок. — Голова у меня сейчас занята другим. Отт и его земохцыподождут, а сейчас главное — вернуть Элану на трон и спасти жизни наших друзей.

— Что ж, Спархок, твои слова справедливы, —сказала Сефрения. — Но все же я возьму с собой Келтэна, и мы попробуемчто-нибудь разузнать.

Остаток дня мирно протек в тихой беседе. На следующее утроСпархок в легкой кольчуге под простым плащом с капюшоном отправился к домуДолманта. Тот уже ждал его, и они вдвоем подробно обсудили все, что произошло вСиммуре и Арсиуме.

— Будет крайне неосмотрительно выдвигать прямыеобвинения против Энниаса, поэтому лучше опустить всякие ссылки на него или наГарпарина, — сказал Долмант. — Представим все дело как заговор противОрдена Пандиона и оставим Курии выносить решение, — патриарх слабоулыбнулся. — Вред Энниасу мы нанесем уже там, что публично выставим его напосмешище. А это припомнят многие в Курии, когда придется выбирать новогоАрхипрелата.

— Пусть так. Расскажем ли мы о так называемомзамужестве Аррисы?

— Наверно, нет. Это вещь не настолько важная, чтобыпросить Курию принять по этому поводу какое-то решение. Документ, опровергающийфакт замужества Аррисы должен исходить от ворденаисского патриарха — ведьименно там, якобы, происходила церемония. Кроме того, патриарх Ворденаиса — мойдруг.

— Мудрое решение, — согласился Спархок. —Когда мы должны предстать перед Курией?

— Завтра же утром. Не стоит больше тянуть с этим, такмы дадим друзьям Энниаса в Базилике подготовиться.

— Я буду должен завтра прийти сюда и вместе с вамиотправиться в Базилику?

— Нет, поедем порознь. Не стоит давать ни малейшегонамека на наши задумки.

— Вы хорошо разбираетесь в политических интригах, ВашаСветлость, — усмехнулся Спархок.

— Конечно. Как бы, ты думаешь, я смог бы статьпатриархом без этого? Приезжай в базилику к третьему часу после восхода солнца.К этому часу я успею представить свой собственный доклад и ответить на вопросыи возражения, которые обязательно, поверь мне, возникнут у друзей Энниаса вКурии.

— Хорошо, Ваша Светлость, — сказал Спархок,вставая.

— Будь осторожен завтра, Спархок. Они обязательнопостараются подловить тебя на чем-нибудь. И ради Бога, держи себя в руках.

— Я постараюсь, Ваша Светлость.

Следующим утром Спархок уделил особое внимание своемуоблачению — надраенные черные доспехи блистали, оттеняемые выстиранной и выглаженнойсеребристой накидкой. Фарэн не отставал от хозяина — шкура его была до блесканачищена, а смазанные маслом подковы взблескивали на солнце.

— Не дай им загнать себя в угол, Спархок, —напутствовал его Келтэн, вместе с Кьюриком помогая забраться в седло. —Все это высшее духовенство такие продувные бестии, что только держись.