дурень окажется тем, за кого я его принимаю, то он не догадается это проверить. — Борис заржал. — Я еще и боек из него вытащил. Он парень ретивый, загрызет если надо и без автомата.

— Видать труханул серьезно. Я его понимаю, не хотел бы оказаться на его месте. — Произнес один из соратников Бориса с тугим луком из многослойной древесины.

— Ты видел, как это легко получается? Каждый из нас может оказаться на его месте. В отношении себя скажу, стреляйте на месте, если обернусь. Таким домой ни за что возвращаться не стану. Все должны знать, что Борис — охотник на тварей, как жил, так и умер, без страха и сожаления. — Борис, больше всех впечатленный своей речью, осмотрел команду и остановился на Игнате. — Что стоишь, урод, бегом в лес за дровами.

Через четверть часа в центре лагеря разгорелся костер. Славка не сводил глаз с того места, куда убежал Иван. Все ждал, когда раздастся выстрел из дробовика. Пока что доносился только собачий лай и тот вскоре затих из-за большой дальности. Ему хотелось верить, что товарищи вовремя убежали, правильно поняв его предупреждение.

Начало вечереть. Потянуло прохладой. Из леса полетели рои мошкары. Подручные Бориса бросили в костер несколько стеблей зеленой полыни, от которой пополз густой белый дым, распугивающий насекомых. Славка, помня просьбу Максима, сидел смирно, в стороне от всех, даже от обращенных, которые делали вид, что тоже не рады его обществу. Их можно было понять, они видели за последнее время слишком много смертей. Любое подозрение в сочувствии беглецу могло стоить жизни.

Поэтому Славка сидел в стороне, смиренно принимая назойливость насекомых и морально возвышаясь над всем, что происходило. Он чувствовал себя свободной личностью, а людей вокруг, боящихся свободы больше всего на свете. Славка и прежде чувствовал в себе стрежень, а побег только закалил его и убедил, что даже ничтожная надежда на обретение свободы стоила того, чтобы ею воспользоваться.

Ему было интересно посмотреть на Ивана вернувшегося ни с чем. А в том, что тот вернется, вместо того, чтобы бежать сломя голову подальше от своих бывших коллег, он не сомневался. Иван был из тех людей, кто мог жить только в коллективе единомышленников, даже творя аморальное, он находил в этом единении себе оправдание. Исторгнутый из коллектива он сразу становился никем, без целей, без смысла, без жизненных сил. У него не было скелета, только внешняя клетка, за прутья которой он цеплялся, чтобы не упасть и не превратиться в бесформенную массу.

Из леса, как будто не за башней, раздался одиночный выстрел. Славка сразу его узнал. Это была двустволка. Вся команда гончих вскочила и кинулась за оружием. Борис бросил на Славку быстрый взгляд, то тот сидел неподвижно, обсасывая стебель мятлика. Чужой выстрел напугал людей Бориса. Они засуетились, начали заливать костер и прятаться за повозками.

— Крутите активнее, твари! — Выкрикнул Борис на своих рабов, засыпающих от усталости у повозок с генераторами. — Прикройте телеги ветками!

Славка не пошевелился, решив, что его команды Бориса не касаются, так как он на особом положении и любое его движение может расцениваться, как попытка бегства. Невольники, бегающие к лесу за ветками, смотрели на него, как на человека, который позволяет себе слишком много, но упрекнуть не смели. Славка отворачивался, когда они пытались передать возмущение его поведением взглядом. Он ждал темноты, помня обещание Максима устроить побег, и даже лег в траву, чтобы ждать было легче.

Неожиданно он услышал голос Бориса.

— Это друганы беглого шмаляют. Привяжите пленника к повозке, лицом в ту сторону, — он указал направление в сторону башни. — Пусть видят, что он у нас в заложниках.

Славку грубо подхватили двое. Грубо придерживая голову, чтобы он не мог ее поднять, приставили к борту повозки и привязали к нему спиной. Чего они хотели этим показать, Славка не понял. Вряд ли бы кто решился напасть на вооруженный лагерь. Ему показалось, что Борис с товарищами просто испугались, что у трусов появилось огнестрельное оружие, которое они считали своим неотъемлемым правом, дающим преимущество.

Иван вернулся с одной собакой, уставший и напуганный.

— Что, не поймал? — Посмеялся над ним Борис.

— У них ружьё.

— Ну, что ж, раз ты не справился, то иди, крути генератор.

Иван бросил на обращенных злобный взгляд, виня их во всех своих несчастьях.

Славка и простоял до самой темноты, не имея возможности отогнать от себя мошкару, которая наглела все сильнее и только тихая злоба помогала ему справиться с этим испытанием. Борис, пригнувшись, перемещался между повозками, высматривая угрозы.

— Как стоится? — Спросил он у Славки, после очередной пробежки в полной темноте.

— Я не знаю. — Ответил пленник.

— Грохнул бы тебя и дело с концом, но кажется мне, ты знаешь больше, чем говоришь. А не говоришь ты вообще ничего, так что надо сдать тебя тем, кто разговорит. А уж поверь мне, старому садисту, в сравнении с ними, я настоящий ангел.

— Если бы вы нас не боялись, то и не было бы нужды в этом противостоянии. — Ответил Славка, набравшись смелости.

— Чего? Кто тебя боится, тварь?

— Вы.

Откуда-то из темноты Славке прилетел в лицо тяжелый удар кулаком. Перед глазами вспыхнуло, потом мир погрузился во тьму. Он упал на колени и повис корпусом вперед, задержавшись на привязанных к бортам телеги руках.

— Это ты меня боишься, тварь. — Выругался Борис, потирая ушибленный кулак.

Любое нетрадиционное состояние организма помогало Славке общаться с Максимом. В этот раз он не просто его услышал, но и увидел. Максим не был человеком, он напоминал красное сияние или субстанцию, похожую на огонь, но не пропадающий без подпитки горючим. От него к Славке потянулись светящиеся щупальца. Он ощутил их прикосновение. Оно было приятным, похожим на питье прохладной воды из родника в жаркий день. Сознание свежело, а тело набиралось силой.

— Я сделаю твоего двойника. Его можно будет принять за тебя только в темноте. Попробуй развязаться и уходи. Не шуми и не пытайся сделать что-то лишнее. Я попробую усыпить бдительность часовых, но ты особо на это не надейся. Ребята ждут тебя на втором километре отсюда по широкой дороге. Ори жабой, как и обещал, тогда не подстрелят. Давай, все зависит от тебя.

Славка резко пришел в себя. Ощущал он себя так, будто мышцы налились невероятной силой, а рассудок кристальной ясностью. Он пошевелил руками и понял, как устроен узел. Вывернул пальцы и попытался его ослабить. Дерево борта предательски заскрипело. Собаки недовольно зарычали. Славка стал осторожнее и через минуту освободил правую руку.