— Вот как их назвать?! — Воскликнул Джон, читая, видимо, похожие сообщения. — Заставлять больных детей такое смотреть!

— Никто ж не заставляет, — справедливости ради заметил Жека, запуская просмотр. — Не смотри.

— Ага! Когда смотреть больше нечего! — Проворчал Джон. Жека его больше не слушал, всплыла заставка нового эпизода. Фотография крупно. Девочка, чем-то похожа на Юлю. Текст, пошла запись…

Жека отключил все суждения, оценки, принимал информацию без эмоций. Они все уже умерли, он тоже когда-нибудь погибнет. И это справедливо — наёмники должны заканчивать карьеру в бою. Элементарно чтоб не считать себя остаток жизни трусами! Как с этим жить?! Жека иначе посмотрел на сержанта Валеру. Чем он вздумал их пугать?! И кем надо быть, чтобы пугать смертью их! Смертников!

Вздохнул. — «Ленку жалко».

Запустил новую серию. Через пятнадцать эпизодов система сообщила, что дальнейший просмотр может сказаться на его психическом здоровье, и до завтра заблокирован. Жека снял тактик, посмотрел на Джона. Тот сидел в тактике с опущенным экраном, азартно елозил по сенсорному экрану здоровой рукой и даже временами зачем-то дёргал ногами.

— Джон! — Позвал Жека, с тревогой. — Что там?

— Отстань! — Попросил тот с досадой.

Жека посмотрел на его босые ступни, что болтались в проходе между койками совсем близко. Наклонился, пощекотал. Джонни тут же дёрнул ногой, воскликнул. — Ой! Сволочь! Я щекотки боюсь!

Жека пощекотал вторую ступню.

— Ну, тетрис! Отстань! — Взвизгнул Джон, поджав под себя вторую ногу.

— Как тетрис? — Не поверил Жека.

Джон понял, что от него не отстанут, стащил с себя тактик и печально спросил. — Вот как тебя такого ещё в детстве не убили?

Жека пожал плечами, отметив про себя, что, не смотря на все различия, мысли у них, в общем, сходятся. Подумал весело. — «Ленка правильно сказала, точно два дебила».

Джонни смирился с неизбежным и снизошёл до объяснений. — Просто тетрис. После кошмаров система предложила игры на выбор как больному. Тебе разве не предлагали?

— Не успели, наверно, — хмыкнул Жека, — я сразу нажал на «продолжить».

— Псих, — ласково на него глядя, сказал Джон.

— А ты капитан «очевидность», — не стал спорить Жека. — Хватит играть, нам сержант нужен.

— Так это на ужине, наверно, — предположил Джонни.

Жека обернулся к стенке над тумбочкой. — Жадина! Когда ужин?

Стенка сразу отозвалась, — проголодались? Подавать?

— Я спрашиваю, когда ужин у кадетов, — терпеливо объяснил Жека.

— Так уже минуть пять, как начался, — прогудел аппарат.

— Тогда мы в столовке поужинаем, — решил Жека, нашаривая под кроватью тапочки. — Если сержант не идёт к отделению…

Джонни печально закончил мысль. — Отделение идёт к сержанту.

Жека взял костыль, опёрся, встал на здоровую ногу. Сунул верхнюю перекладину под мышку, схватился за среднюю. Только подумал, что коротковат, как костыль сам удлинился под его рост. Жека сделал осторожный шаг, раненая нога отозвалась слабой болью, решил, что терпимо, и поковылял дальше. Джонни невозмутимо шёл рядом, руки демонстративно держал в карманах пижамы. Он не собирался никому помогать.

Из своей палаты ребята вышли в небольшой коридорчик, слева и справа, видимо, были двери других палат, а в конце выход из отделения. Как оказалось, вёл он в хорошо знакомый мед-блок, там обнаружился и медик — сидел за столом, пил чай с печеньем.

— Куда? — спросил доктор.

— В столовку, — ответил Джон.

— До отбоя чтоб вернулись! — Грозно велел медик.

— Ладно, — сказал Жека и тут же спросил, — а когда совсем выпишут?

— Завтра выгоню, — небрежно ответил док.

— Ты же сказал два дня постельного режима! — Возмутился Джон.

— Правильно, вы тут второй день, — серьёзно ответил медик.

— Но мы же были без сознания! — возразил Джонни.

— Ваши проблемы, — док улыбнулся.

Джон растерянно посмотрел на Жеку, тот пожал плечом, мол, что поделать — врачу виднее. Ребята двинулись на выход.

Путь по школьному коридору дался Жеке без особого труда, нога почти не беспокоила, и он быстро приноровился к новому способу передвижения. В столовке застали Ленку и Пьера, стояли за столиком вдвоём. Лена сходила к раздаче за ужином для раненых.

— Мы это, — Джон смущённо шмыгнул носом, — спросить хотели…

— Лён уже спросила, — спокойно ответил Пьер. — Вам интересен сержант Валера? Как вы могли догадаться, он русский. Настоящий русский пилот из Русской тирании. Перебежчик, такое иногда случается. Они по идее могут попроситься к американцам, таких там охотно принимают. Но там же могут заставить воевать против своих, и даже если не заставят — всё равно будут считаться предателями. Рано или поздно найдут и грохнут. А у нас свобода — никто никого не заставляет. Заработает денег и осядет где-нибудь на планетке богатеньким мирным жителем — ради этого они и бегут. Похоже, что у родителей ваших поляков длинные руки. Как-то смогли с ним связаться и что-то пообещать за своих деток. Скорей всего, то, о чём он мечтает — деньги и убежище на развитой планете СЕМа.

Пьер отпил из стакана и продолжил. — Такая у нас система: копишь баллы, растёшь в рейтинге, кто вошёл в десятку, в каждом наборе могут выбирать кадетов, а если выбрал, рейтинг обнуляется. Чтобы попасть в десятку лучших, мне потребовалось два года. Чтобы стать лучшим и дождаться подходящих кадетов, вас, то есть, ещё год. Чёрт этих русских знает, как их готовят — Валера стал третьим в рейтинге всего за полгода.

Он проговорил угрюмо, — мне очень не хочется этого говорить, но вам действительно нужно забыть о поляках. Совсем.

— Хорошо, — спокойно сказал Жека. Очень спокойно! Джон воззрился на него непонимающе, Лена настороженно. Жека сменил тему. — После ужина в бильярд?

— Без меня, — сказала Лена, — я на дополнительные к Луи.

— Пьер улыбнулся. — Однорукий с одноногим! Хотя можно попробовать, если брать в целом, у вас всё в порядке.

В игровой каюте направились сразу к бильярдному столу. Ребята третьего звена положили кии на стол, развернулись к дротикам. Жека остолбенел — англичанки стояли в компании с ними, и пошли следом. Джулия поспешно отвернулась. Он догнал её, схватил за руку, она, не оборачиваясь, сказала глухо, — пусти.

Жека рывком повернул её к себе, Джулия опустила лицо, но он успел заметить распухшую губку, синяки…

— Пусти! — Она вырвала руку, отошла к полякам.

— Гуляй, Вася! — Весело сказал Янек. Он больше не улыбался виновато, смотрел свысока, презрительно. — Иди, русский, дрочи дальше!

Парни заржали, Карол развил тему. — Или наваляй в пасть русской сучке!