любили жителей равнин и относились к ним с враждебностью. Но для большинства представителей этих гэльских народов – охотников, воинов, скотоводов – политика короля значила гораздо меньше, чем отношения древней вражды или дружбы между их вождями. Многие из них из чувства соперничества или из-за нелюбви к клану Гордонов подписали Ковенант. Еще не появился такой лидер, который смог бы вдохновить их на общее дело, а ковенантеры верили в свое предназначение. Они с таким же презрением смотрели на ирландские войска, которые лорд-наместник должен был послать на помощь королю.

Александр Лесли, командующий ковенантеров, не был выдающимся военным гением, но был опытным организатором. У шотландцев не было более достойных войск, чем кавалерия, на создание которой сэр Джон Саклинг потратил большие деньги. Те люди, кто не был бойцами, охотно помогали. Священник Бейли, профессор философии в университете Глазго, с приближением войны стал полковым капелланом. Он также закупил несколько мушкетов для армии. Проблемы бракованных пик, бумажных патронташей, отсутствие у пехоты нужного оружия и коней для кавалерии не приводили шотландцев в отчаяние. Профессиональные воины, вернувшиеся из Германии на родину, чтобы участвовать в Священной войне, были распределены по всем воинским частям страны для обучения молодых новобранцев обращению с пикой и мушкетом. Патриархальная система общества делала более легким призыв, чем в Англии. Кроме Аргайла, не было ни одного крупного вождя кланов со своими людьми, который поддерживал бы ковенантеров. Для шотландцев война была привычным делом, теперь им сослужили добрую службу их профессиональный военный опыт и боевые традиции. Было прекрасно организовано снабжение армии и транспорт. Изготовление повозок, литье пуль планировались заранее; было известно, какое количество пороха и запальных фитилей должен иметь при себе мушкетер, какое оружие нужно произвести в случае нехватки мушкетов, что необходимо было иметь в первую очередь и без чего можно было обойтись.

Самой главной проблемой были деньги, чтобы доставить людей в места сбора из отдаленных областей страны и снабжать их всем необходимым. Горожане Эдинбурга оказали щедрую поддержку рекрутам, отчасти благодаря горячим проповедям священников, «призвавшим граждан порастрясти свои кошельки». Вопрос поставки пшеницы для армии был решен простым образом: ее забирали из житниц тех крестьян, которые не подписали Ковенант. Энтузиазм в деле поддержки ковенантеров в Эдинбурге и его окрестностях был большей частью искренним, и путешественники, побывавшие в Шотландии, рассказывали, что женщины Эдинбурга и Лейта помогали мужчинам в строительстве городских укреплений – носили землю для возведения крепостных валов в корзинах и передниках.

Аргайл, который защищал запад страны от вторжения со стороны Ирландии, приказал своим арендаторам приступить к строительству морских лодок. Им предстояло патрулировать протяженное и уязвимое побережье. Он оттеснил Роутса на второе место и возвышался над всеми в своем величии. Он намеревался в будущем подобрать среди своих родственников от 12 до 16 молодых джентльменов в качестве своей почетной охраны.

Молодой Монтроз, получивший начальные военные познания в военной школе во Франции, учился практике войны у Лесли с потрясающей скоростью. Первая бескровная операция войны была проведена под его командованием. На второй неделе февраля 1639 г., находясь в Перте, он получил известие, что Хантли объявил сбор своего клана в Таррифе, в самом сердце владений клана Гордонов. Монтроз с отрядом мушкетеров быстро прошел через перевал в Грампианских горах и ранним утром занял Тарриф, за час или два до того, как сюда прибыл Хантли и члены его клана. Хантли, не имея инструкций от английского командования и опасаясь последствий, в случае если он начнет войну, косо взглянул на захватчиков, вторгшихся в его страну, но подумал, что будет лучше не бросать им вызов. И распустил своих людей по домам.

В это время в Дублине появился граф Антрим и выступил с заявлением, что он наберет 10 тысяч пехотинцев и 300 коней и переправит их в Шотландию на судах, которые он построит. Вентворт, который знал, что Антрим не сможет получить заем в 300 фунтов ни у одного торговца в Дублине, настолько низка была его кредитная репутация, не обратил внимания на эти «пустые детские предложения». Молодой человек употребил все силы, чтобы донести до совета наместника свои большие планы. Он просил выделить ему порох и дробь из королевского арсенала, затем поспешил в свое поместье и распорядился рубить строевой лес для постройки кораблей, но обнаружил, что плотники не могут делать мачты. Он воспользовался размерами, предоставленными ему королевскими верфями, но они оказались неверными, а мачты не подходили для судов. Потом Антрим снова появился в Дублине со своим компаньоном, который должен был отправиться вместе с ним на завоевание Шотландии, и Антрим просил наместника в преддверии ожидавшихся великих дел посвятить их обоих в рыцари.

Смех Вентворта скрывал его глубокую обеспокоенность. Сообщения из Лондона в Дублин приходили с опозданием, информация была скудной и тревожной. Королева вмешивалась в военные назначения, пуритане бунтовали, военные приготовления короля были явно недостаточными. Из многих деталей перед взором Вентворта складывалась мрачная картина. Со своей стороны он направил 500 солдат для укрепления гарнизона Карлайла, он хотел верить, что и остальные королевские гарнизоны столь же защищены. Ирландия приходила в движение, что не могло не тревожить. О'Бирнсы совершали грабежи и поджоги в горах Уиклоу, налеты происходили в Донегале, непокорных шотландцев в Ольстере пришлось принудить дать клятву верности королю. Почти весь королевский флот покинул порты Ирландии, получив приказ установить блокаду восточного побережья Шотландии и воспрепятствовать ее торговым связям с континентом. С этого момента моряки с рыбачьих баркасов и купеческих судов Ольстера перестали обращать внимание на таможенников и установили тесные связи с ковенантерами. Пиратский корабль из Дюнкерка вошел в гавань Дублина средь бела дня, взял на буксир и увел за собой голландское торговое судно. Такое происшествие могло вызвать только неуважение к королевской власти. Вентворт наконец-то понял, но, увы, слишком поздно, что его правитель очень сильно рискует. 21 марта он отправил письмо королю, призывая его пересмотреть свой план и отложить военные действия, чего бы это ни стоило.

Письмо пришло в Уайтхолл, когда король уже уехал из Лондона. После вручения пасхального подарка – оленины – лорд-мэру столицы и всем иностранным послам король отправился в Йорк, чтобы прибыть к своей армии 27 марта 1639 г. Гамильтон в то же время проследовал в Ярмут для наблюдения за посадкой на корабли солдат, отправлявшихся в Абердин. Чтобы утешить графа Нортумберленда, обойденного при назначении командующего флотом, ему было поручено охранять самое драгоценное, чем владел король, – его сделали ответственным за безопасность королевы. «Она – мой бриллиант», – признался Карл.

30 марта,