и реквизицией у зажиточных хозяев излишков продовольствия и всего того, что захотели назвать излишками. Заодно позакрывали частные лавки и конфисковали по уезду больше сотни частных мельниц. И так у комбедов размахнулись руки и так раззуделись плечи, что власти, видя, как обострилась обстановка в деревнях, сами распустили комбеды уже к концу 1918 года. При переделе земли не обошлось, понятное дело, без самоуправства. Ясно было, что делить общинные, монастырские и церковные пахотные земли нужно было поровну, но как поровну и кому поровну, а кому ровнее, чем другим… Начались конфликты, которые как мог улаживал уездный земельный комитет. Между прочим, на весь уезд новой власти удалось организовать только три сельскохозяйственные коммуны, одна из которых называлась «Земной Рай». Крестьяне, твердо знавшие, что рай бывает только на небесах, в земной идти не хотели, как их туда ни заманивали. Крестьяне хотели земли, осушения болот, расчистки мелколесья под пашни, железных плугов, борон, сеялок и веялок. Волостные земельные отделы просили прислать уездные власти агитаторов для разъяснительной работы. Водлозерский совет крестьянских и солдатских депутатов и вовсе прислал в уездный земельный отдел письмо за подписью председателя Лукина и секретаря Тарасова, в котором писал: «Отказываемся от коммуны, так как относимся к организации коммунальной жизни насмешливо». Тут еще выяснилось, что в одной из коммун ее председатель занимался приписками, брал себе приглянувшуюся ему коммунальную одежду, мануфактуру и продовольствие. Председателя отдали под суд и постановили проверить насчет приписок две другие коммуны.

В это же самое время снаружи и внутри этих событий происходила Гражданская война – белые наступали с севера, со стороны занятых ими Повенца и Водлозерской волости Пудожского уезда, а красные в составе местной караульной роты, Пудожского коммунистического отряда и петрозаводского рабочего отряда особого назначения оборонялись из последних сил, с трудом удерживая Пудож. В июле 1919 года белые вышли к устью Водлы, от которого до Пудожа всего два десятка километров. Надо сказать, что население уезда, после многочисленных реквизиций скота, продовольствия, имущества и мобилизаций к новой власти никаких симпатий не испытывало. В мае в ряде волостей вспыхнуло восстание, в одной волости был убит военный комиссар, а в другой арестованы все члены волостного исполкома. Крестьяне отправили к белым гонца с просьбой о помощи, а белые… (Куда-то внутрь этого абзаца, перед июльским наступлением белых, нужно втиснуть открытие в Пудоже кинотеатра «Заря». Это произошло в июне 1919 года. Звуковое кино пришло в Пудож через двадцать лет.)

Что могут сделать люди, которые не отличают правду от лжи…

Только к лету 1920 года части регулярной Красной армии освободили уезд от белых. Началась советская жизнь. На самом деле она началась еще раньше, весной 1919-го, когда в Пудоже начала выходить газета «Звезда Пудожа», редактором которой стал присланный из Петрограда большевик Константин Хряпин. Советская власть хотела от Пудожа и уезда только одного – леса. Бревен, досок, брусьев, горбыля и… чем больше – тем лучше. Уже в 1922 году трест «Севзаплес» начал промышленную заготовку древесины для нужд промышленности Петрограда. Для нужд его жителей Пудожский уезд поставлял дрова. В 1924-м в уезде возобновил работу реконструированный Шальский лесопильный завод, стоявший с самого начала Первой мировой. Его продукция уходила на экспорт. Еще через четыре года в самом Пудоже возник промкомбинат, в котором было несколько деревообрабатывающих станков и пилорама. Оснащен он был локомобилем – паровым двигателем на колесах. К середине 1920-х годов стали заготавливать по четверти миллиона кубометров древесины ежегодно. В 1929-м в Пудоже был организован леспромхоз. Все это, конечно, довольно скучные материи – все эти доски и бревна. Если я вам скажу, что на лесозаготовках стали применяться лучковые пилы вместо привычных двуручных, гусеничные тракторы, конные, тракторные и автомобильные краны-деррики… вам станет еще скучнее. Между прочим, советский краевед рассказал бы еще о развернувшемся соревновании между лесорубами. К примеру, в 1935 году лесоруб Петр Филатов, работая лучковой пилой, стал заготавливать в день по шестнадцать кубометров леса. Два обычных лесоруба с обычной двуручной пилой заготавливали меньше одного Филатова, а когда он стал работать с двумя подручными и через республиканскую газету «Красная Карелия» вызвал на социалистическое соревнование… Ладно, не буду. Только скажу, что жили лесорубы по дюжине человек в избушках, в которые можно было залезть только ползком. Освещались избушки лучинами. Иногда и избушек не было – строили шалаши, а бока этих шалашей прикрывали досками. Спали на соломе вокруг очага, горевшего всю ночь.

Хватит про лесорубов. Лучше поговорим о потребительской кооперации, которая появилась в Пудоже и уезде еще в 1907 году. Не от хорошей жизни появилась – беднее Пудожа в Олонецкой губернии города не было. Средний денежный вклад у пудожан в 1910 году был пять с половиной рублей. Люди с такими средними денежными вкладами хотели покупать продукты и промышленные товары дешевле, чем им предлагали в лавках местных купцов. Уездные кооператоры стали заводить собственную торговлю, открывали лавки, в которых цены были ниже, чем у местных купцов, строили пекарни, пароходные пристани, склады, купили баржу для перевозки грузов, помогали студентам, вдовам… но все это работало в уезде. В Пудоже почему-то общества потребителей или умирали сразу же, или существовали только на бумаге. После Гражданской, во времена нэпа… Впрочем, и тогда потребительская кооперация не смогла расцвести, несмотря на то что советская власть ее поддерживала как могла. То в кооперативные магазины не завезут спичек, то муки, то керосину, то продавцы, мгновенно превратившиеся в работников советской торговли, станут воровать и обсчитывать покупателей, то напьются, не отходя от кассы… Нет, про советскую потребительскую кооперацию 1920-х годов в Пудоже лучше не рассказывать.

Вообще, о жизни в Пудоже в середине двадцатых годов написан целый роман под названием «Шестеро вышли в путь». Написан он советским писателем Евгением Рыссом, который теперь забыт точно так же, как и писатель, написавший роман об иеромонахе Иннокентии. Евгений Рысс, после того как написал этот остросюжетный роман о шести комсомольцах, живущих в Пудоже, написал еще и сценарий для телевизионного фильма, снятого в 1971 году. Пожалуй, это единственный художественный фильм, в котором снимался Пудож. Снимался, надо сказать, безо всякого грима, поскольку за прошедшие почти полвека он почти не изменился. Только маленькие деревянные дома еще больше почернели и еще больше вросли в землю53.

В 1920-е годы сам Пудож, хоть и стоял на месте, но где только не побывал. В 1922-м его после упразднения Олонецкой губернии приписали к Карельской трудовой коммуне, которую саму упразднили через год после того, как к ней