приписали Пудож. В 1923-м Пудож вошел в состав Автономной Карельской ССР. Через четыре года его разжаловали из городов, и стал он селом, хоть и райцентром, но все же селом, и пробыл им до самого 1943 года.

В первые, вторые и третьи годы советской власти открылись в Пудоже Дом крестьянина с читальней, спальнями и конюшней, клуб имени Карла Маркса, стали ходить от Пудожа в Петрозаводск пароходы «Роза Люксембург», «Урицкий» и «Володарский», в 1923-м появился в городе (пока еще в городе) ресторан «Отдых», организовали три футбольные команды и шахматно-шашечный кружок при партийно-профсоюзном клубе, построили в городском саду сцену для выступления самодеятельных артистов, разрушали церкви, раскулачивали, загоняли в колхозы, головокружились от успехов и устраняли перегибы на местах, боролись с троцкизмом, правым оппортунизмом… Вот с правым оппортунизмом боролись плохо. В декабре 1931 года бюро Карельского обкома партии указывало Пудожской парторганизации на «наличие правооппортунистической практики в работе Райхлебживсоюза, потребкооперации, леспромхоза и отдельных сельсоветов» и на недостаточную борьбу по преодолению этой практики. Представляю себе несчастного секретаря партийной организации, который сидит за полночь у себя в кабинете, в сизых клубах табачного дыма и, обхватив голову руками, мучительно думает, как ему усилить борьбу с правооппортунистической практикой. Ну какая, спрашивается, может быть правооппортунистическая практика в работе Райхлебживсоюза?! А ведь еще нужно было «решительно развернуть наступательную политику на кулака и классово-чуждые элементы, повысить классовую боеспособность партийных ячеек и их руководящую роль на производстве…». Хоть наизнанку вывернись, а классовую боеспособность повысь. Ко всему еще и «наличие болезненных явлений в организации (пьянка и отсутствие решительной борьбы по ее устранению)», еще и «слабое развертывание пролетарской самокритики»…

Через два года бюро Карельского обкома и вовсе признает работу Пудожской районной парторганизации неудовлетворительной. Недостатков в работе ворох – «ряд партячеек не обеспечили проведения генеральной линии партии, что привело к правооппортунистическим и левацким искривлениям, к притуплению классовой бдительности… прямой защите кулака со стороны отдельных ячеек и коммунистов… ряд колхозов засорен кулацкими элементами. Со стороны зажиточной части и единоличных хозяйств наблюдается саботаж государственных заготовок…». И это не считая того, что план лесозаготовок выполнен чуть более чем наполовину, планы по заготовке картофеля, овощей и сена не выполнены…

В 1933 году за такую работу секретарь Пудожского райкома мог не только партбилет на стол положить. Как раз зимой 1932 года ГПУ по так называемому делу о заговоре финского генштаба арестовало восемьдесят человек и расстреляло двенадцать. И это только в Пудоже и районе. Предполагалось, что все эти люди были агентами финского Генерального штаба и готовили вооруженное восстание в северо-западных приграничных районах Советского Союза… Те, кого не расстреляли, отправились в лагеря. Здесь, в Карелии, и даже в Пудожском крае, к тому времени уже были и свои лагеря, но местных отправляли на Урал и в Сибирь.

В 1937-м в Карелии «иностранных шпионов, членов повстанческих и террористических групп, готовивших диверсии против советской власти, саботажников» стали арестовывать и расстреливать сотнями. Оказалось, что Карелия буквально наводнена шпионами, террористами, диверсантами и саботажниками. В Пудожском районе арестовали и расстреляли рыбака из деревни Ильинский погост на Водлозере Ивана Кузьмина. Обвиняли его в том, что он состоял «членом контрреволюционной террористической группы Пудожского района, разработавшей детальный план убийства тов. Сталина и вооруженного налета на съезд ВКП(б)». Арестованный главврач Пудожской районной больницы Федор Шаблеев успел передать жене письмо, в котором писал: «Дорогая Мария! На меня возведена небылица, что якобы имел связь с наркомом Аверкиевым, и он дал мне поручение организовать контрреволюционную повстанческую группу, и я даже устроил диверсионный акт – отравил воду в Водле и развил эпидемию в больнице… Как не возмущался мой разум, просидев на следственном стуле 136 часов безвыходно, без сна и пищи, я вынужден был признать себя виновным… Теперь, когда следствие закончено, они меня успокаивают, что большого наказания не будет… Советский закон меня не осудит, но что могут сделать люди, которые не отличают правду от лжи…» Люди, не отличающие правду от лжи, расстреляли Федора Шаблеева осенью 1937-го там же, где и Ивана Кузьмина – в десяти километрах от Пудожа, на Черной речке. Туда возили расстреливать всех осужденных по 58-й статье. Возили на единственной в городе полуторке, принадлежавшей местному райотделу НКВД. Той же осенью в Пудоже на городской площади состоялась выездная сессия Верховного суда Карельской АССР. Согнали на эту площадь, считай, весь взрослый Пудож. Обвиняли во вредительстве семерых районных землемеров. Прокурор и общественные обвинители требовали их расстрелять. Их и приговорили к расстрелу, но впоследствии заменили его на разные тюремные сроки.

С 1931 года в Пудожском районе на острове Большой Голец в Онежском озере было спецпоселение, где добывали карельский гранит сосланные туда семьи раскулаченных. Остров расположен в шести километрах от впадения Водлы в Онежское озеро. Экскурсии туда не возят, но если договориться с кем-нибудь из местных жителей, то тебя отвезут на моторной лодке. Если, конечно, погода будет хорошая и озеро спокойное. Остров маленький – его можно было бы обойти быстрым шагом за полчаса, только быстрым шагом там не получится ходить – он весь завален гранитными блоками и их острыми осколками, по которым приходится ходить очень осторожно, рискуя поломать себе ноги. От лагерных построек там мало что осталось – каменные фундаменты нескольких бараков и стены какого-то здания, сложенные из плохо отесанных гранитных блоков самого разного размера. Цемента между блоками не заметно – вместо него в щели забиты мелкие гранитные осколки. На двух или трех прибрежных валунах выбиты даты, фамилии и имена тех, кто здесь жил и умирал54. Кто-то выбил силуэт каменотеса с молотком и зубилом, кто-то – силуэт матроса в бескозырке. Кажется, если увидишь здесь выбитую надпись о том, что фараон Верхнего и Нижнего Египта повелел… то не удивишься. Собственно, почти так оно и было. Из гранита, добытого на острове, поставили в Петрозаводске памятник вождю мирового пролетариата. Пришлось даже построить специальное судно, чтобы перевезти четырнадцать огромных гранитных блоков в Петрозаводск. Это самый большой и самый массивный памятник Ленину во всей Европе. Фигура Ленина высотой шесть с половиной метров, а вместе с постаментом – все одиннадцать. Как жаль, что на постаменте памятника нет петроглифов с острова Большой Голец!

Всего в Пудоже и районе в годы большого террора осудили более четырехсот человек. Расстреляли триста пятьдесят – русских, финнов и карелов. В 1990 году на месте расстрелов в сосновом бору у Черной речки установили памятный знак жертвам репрессий.

Гранит в Пудожском районе и теперь добывают,