грузовика среди рассыпанного по земле хлама. Мы зацепили трос за днище и потянули его своей машиной. Грузовик качнулся и встал колесами на дорогу. Быстро закинув снаряжение в кузов, мы покатили к Сиди-Селиму, откуда вместе с основным отрядом отправились в обратный путь. Первые лучи солнца пробивались сквозь ночной мрак, когда наша колонна въезжала в скалистое ущелье перед итальянским постом, который Джейк обстрелял накануне вечером. Когда мы приблизились к скалам, я увидел по обе стороны дороги вспышки и услышал треск пулеметов. Несколько трассеров, летевших, как мне показалось, прямо в меня, заставили пригнуться на сиденье (я ехал в грузовике слева от водителя), но гораздо больше невидимых пуль жужжали вокруг, ничуть меня не пугая. Я размышлял о том, какой психологический эффект производят трассеры, когда мою левую руку будто ударом кулака отбросило от борта, на который я опирался. Через долю секунды я почувствовал такой же удар в левое колено, а водитель громко охнул. Я взглянул на него. Он казался невозмутимым.

– Ранен? – спросил я.

– В ногу попало, – ответил он.

– Можешь вести?

– Пока нормально.

Он продолжал сосредоточенно вести грузовик. Я поднял левую ладонь: мизинец болтался на лоскутке кожи, текла кровь. В первый и единственный раз за всю войну меня охватила злоба. Захотелось поквитаться с той тварью, которая покусилась на цельность моего тела, оторвала мой палец. Я схватил пулемет, повернул его в сторону и ответил очередью на вспышки слева. Магазин опустел. Парень, сидевший позади меня, подал мне новый, и я снова и снова, переполненный яростью, жал на гашетку.

Чуть позже в предрассветном сумраке я заметил, что машина, ехавшая за нами, остановилась, и тогда мы тоже затормозили, поскольку действовало правило: если кто-то встал, прекращает движение вся колонна. Там сзади что-то случилось, и мы ждали, стреляя по вспышкам, которые уже побледнели в свете разгоравшегося дня. Вперед выскочил сержант Деннис на джипе. Он съехал с дороги и по широкой дуге покатил влево, к неприятельским баракам, ведя огонь из двух пулеметов. Настойчивое жужжание пуль поутихло, и мы тоже прекратили стрельбу, чтобы поберечь патроны. Подъехал Джейк и сообщил, что радиогрузовику пуля пробила шину.

– Еще ни разу я не видел такой быстрой замены колеса, – сказал он и, усмехаясь про себя, покатил дальше.

Наша неровная колонна снова пришла в движение и, свернув за поворот, скрылась от вражеской засады. У обочины я заметил двух триполитанских кавалеристов с лицами странного серого цвета. Неподвижно застыв, они таращились на меня во все глаза.

– Чем они намазались? Пылью? Пудрой? – спросил я у водителя.

– Кажется, они испугались, – ответил он. – Видишь, шевельнуться не могут.

Парализованные страхом, триполитанцы ждали смерти, но ярость уже покинула меня, поэтому я не тронул бедолаг. Хотя, пожалуй, стоило бы их пристрелить.

Еще через четверть часа мы добрались до места встречи, где Изонсмит встретил нас и проводил на позицию под деревом.

Я прохромал еще сто метров до дерева, под которым вел прием доктор Лоусон, и присоединился к другим раненым, ожидающим осмотра. Хотя, как мы выяснили, по нам почти пятнадцать минут с близкого расстояния били тридцать шесть пулеметов, не повезло только мне и моему водителю: остальных зацепило еще в Барке, но и там никто не получил серьезных ранений. Моему водителю, высокому гвардейцу, пуля аккуратно пробила икру насквозь. Теперь нога онемела, и он с трудом передвигался, но при этом сохранял невозмутимость. Мы все сидели прямо на земле, курили, перебрасывались шутками и спокойно наслаждались жизнью. Дик Лоусон, молодой веселый военврач с круглым лицом, наскоро осмотрел пациентов и сначала занялся теми, кому не требовалась сложная помощь, так что я оказался последним. Меня всегда интересовали чужие раны, поэтому и тут я предложил свои абсолютно бесполезные услуги врачу и его ассистенту. Я понимал, что, по правде сказать, путаюсь у них под ногами, но ночное воодушевление еще не покинуло меня и я не мог бездействовать.

Наконец все перебинтованные разбрелись, и подошла моя очередь. Дик Лоусон вколол мне в ладонь обезболивающее и сказал:

– Палец придется ампутировать. Не смотри. Это быстро.

Я послушно отвернулся с дурацкой мыслью, будто доктор устыдится, если я увижу, как он делает что-то неделикатное. Я почувствовал, как хрустнула кость под его инструментом, а позже обернулся и увидел, что врач уже накладывает швы на обрубок. Операция закончилась без боли. А в колене просто засели несколько мелких осколков, которые Дик извлек кончиком скальпеля. Нога даже не онемела.

Тем временем механики возились с двумя грузовиками, поврежденными под Сиди-Рави накануне вечером. Их забрали и притащили на буксире после того, как удалось вырваться из засады. Мы беззаботно и весело разбирали снаряжение, чистили оружие. Все думали, что в этой экспедиции драться больше не придется, и готовились к маршу до Куфры протяженностью больше тысячи километров.

Мы расположились на обширном холмистом участке, где повсюду росли кустарники и изредка попадались деревья. Не все машины находились в поле зрения. Услышав пулеметную очередь и несколько винтовочных выстрелов в ответ, я схватил томмиган и отправился выяснять, что произошло. Как оказалось, вдали проскакали галопом триполитанские кавалеристы и Джейк Изонсмит пустился на джипе в погоню. Именно он стрелял из пулемета. Я не находил себе дела, но и на месте мне не сиделось – похоже, обезболивающая инъекция в сочетании с утомлением после бессонной ночи затуманили мой рассудок. Мне померещилось, что кто-то прячется за кустами, и я, низко пригнувшись, с томмиганом в одиночку бросился туда. Чересчур шумно для настоящего индейца я продрался сквозь кусты и выскочил к новозеландскому грузовику с экипажем. Тут мне стало дико неловко, я увидел себя будто в зеркале: неуклюжий толстяк с перебинтованной рукой и коленом наскакивает, сбитый с толку, на своих же товарищей. Они меня тоже заметили, поэтому байка про Старого майора, который мчится на врага с оружием наперевес, еще не один месяц многих веселила.

Глава III

Ориксы

Вскоре, отогнав вражеских лазутчиков, вернулся Джейк Изонсмит. Он опасался, что всадники сообщат о нашем местонахождении вражеской авиации, а потому решил немедленно выдвигаться. Покончив с ремонтом двух машин, мы свернули лагерь. Поскольку мне предстояло снова ехать в джипе, я отправился забрать свою поклажу из грузовика, на котором ехал ночью. Бойцы, занятые спешной погрузкой, уже чем-то забросали мой спальник и рюкзак со всеми пожитками. Они убедили меня оставить пока свои вещи здесь, а забрать на вечернем привале. В джипе я проверил, что осталось: ботинки на резиновой подошве, носки, брюки и рубашка (все надето