и нас резко, с громким треском швырнуло вперед через валуны и высокий кустарник. Выровняв грузовик, мы остановились, и, пока механик осматривал повреждения, Лоусон ввел морфий Паркеру, для которого такая тряска была смертельной мукой. Удивительно, но машина не получила никаких повреждений, и мы продолжили движение этим диким слепым способом, а водитель ругался себе под нос при каждом объезде или повороте. Позже дорога стала полегче, и в 3:30 утра Лоусон объявил привал. Он хотел дать отдых слабеющему на глазах Паркеру. Мы преодолели почти двадцать пять километров. Устроив привал и на рассвете продолжив путь, мы к моменту, когда самолеты поднимутся в воздух, оторвемся от исходной точки по меньшей мере на сорок километров. Чтобы нас найти, им придется обшарить территорию площадью в две с половиной тысячи квадратных километров.

Так что мы остановились на песчаной прогалине, заварили чаю и прилегли на пару часов поспать. Песок под грузовиком был мягкий, но предрассветный час выдался крайне холодным, а для меня не нашлось ни одеяла, ни шинели, поэтому я проснулся с первыми лучами солнца и, превозмогая боль, разогнул одеревеневшее колено и увидел в грузовике Лоусона, склонившегося над неподвижным телом Паркера. Пухлое лицо доктора, несмотря на утомление и две бессонные ночи, разрумянилось. Я хмыкнул, доктор бодро кивнул: вопреки всем опасениям, Паркер был еще жив. Мы немедленно тронулись в путь.

Наш водитель Уорбрик был наполовину маори, чернобородым неунывающим оптимистом. Он отрицал, что ночью пару раз чуть не опрокинул грузовик: якобы он прекрасно знал, куда ехать, да и вообще все маори видят в темноте. Штурмана Дэвиса, коротышку-новозеландца, отличали задумчивое лицо и вспыльчивый нрав. Наши жизни зависели от него, и ему предстояло решить трудную задачу: на протяжении тысячи ста километров сверять путь только по магнитному и солнечному компасу, не пропустив остановок в Бир-Джерари и LG-125. Без теодолита и радио он не мог определить наше положение по звездам. Исходная точка после ночного броска тоже вызывала сомнения, но первую остановку, грузовик в окрестностях Бир-Джерари, найти будет довольно легко, поскольку он стоит в вади, заросшем густым бурьяном и кустами, хорошо заметном посреди голой пустыни и знакомом многим из нас – мы часто использовали его как тайное убежище во время операций в Джебеле и Тарик-аль-Абде. Отыскав грузовик, Дэвис получит надежную точку отсчета для следующего отрезка пути, ведь астрономические координаты этого места известны. Хотя свой теодолит Дэвису сохранить не удалось, но карты и путевой журнал были у него при себе.

Все утро мы ехали без остановки, к обеденному привалу уже оставив за спиной поросшие деревьями предгорья Джебеля. Вокруг нас высились красивые желтые холмы, а между ними разбегались овраги, густо заросшие кустарником. Солнце сильно припекало, поэтому мы загнали грузовик в тень самых высоких кустов. Паркер чувствовал себя слишком плохо, так что его мы не трогали. Он был одурманен морфием и не приходил в сознание, но сердце у него все еще билось ровно. Ника Уайлдера спустили из кузова и уложили на песок, подстелив одеяло. Когда я подошел, он злобно уставился на меня, словно во мне заключалась причина его беспомощности. Он чувствовал себя полностью здоровым и сокрушался, что ему не разрешают пользоваться ногами. Повязка на лице придавала ему комичный вид, что вызывало плохо скрытые усмешки и лишь усугубляло его недовольство. Пока готовили еду, я попросил Ника рассказать о его приключениях на аэродроме и улицах Барки. Как всегда немногословный, сейчас Ник говорил скорее ворчливо, чем в своей обычной отрывистой новозеландской манере. На основе его рассказов, насколько мне удалось их понять, я описал события в предыдущей главе. Пока мы болтали, настроение Ника немного улучшилось, и, заслышав в конце обеда отдаленный гул самолета, он внезапно расплылся в очаровательно простодушной улыбке восьмилетнего мальчика и хохотнул:

– В этот раз будем драться. Старины Джейка здесь нет, запретить некому.

Ничего подобного не понадобилось, потому что самолет, мелкая букашка в поднебесье, не заметил нас и медленно скрылся за горизонтом. Мы снова отправились в путь и около четырех достигли вади Джерари. Дэвис, отмахиваясь от непрошеных советов, будто стряхивая капли дождя, без единого слова провел грузовик извилистым путем по дну вади и остановился наконец напротив зарослей кустов, где мы и обнаружили на совесть замаскированный грузовик, который искали. За час мы загрузили бензин, воду и провизию, а также запасное колесо и оставили Джейку записку, в которой сообщили, что приехали на место 15 сентября в 16:00, а в 17:00 отправились дальше, к LG-125.

Мы ехали до наступления темноты, а потом проспали десять часов – первый настоящий отдых с утра 13‐го.

На следующее утро, 16 сентября, Паркер был все еще жив, но очень страдал. Похоже, морфий перестал на него действовать; он был в сознании и извинялся, что стал для нас обузой, хотя я в жизни не видел более смирного пациента. Он не мог ни есть, ни пить. Единственное, что мы могли для него сделать, – это уложить поудобнее в кузове грузовика, где Лоусон раз в несколько часов колол ему обезболивающее. Пуля вошла в один бок и вышла из другого, оставив в животе длинную рваную рану. К счастью, по мере продвижения на юг дорога становилась ровнее, и тряска в кузове «шевроле» уже не причиняла ему такой страшной боли.

Погода выдалась отменная: полностью чистое небо, искрящееся солнце. Ехали мы уже по пустыне, еще не совсем голой, но слишком далеко от источников воды, пригодных для людей или скота. Северный ветер, слегка смягченный приближением зимы, утратил летнюю обжигающую сухость. Горизонт раздвигался и сужался для нашего одинокого грузовика, то взбиравшегося, то спускавшегося по длинным грядам золотых холмов, безмолвных и недвижных, но не лишенных жизни. Ранним утром я заметил под кустом огромную гиену, которая крутилась на месте, как собака, устраивающаяся вздремнуть, а спустя час увидел пару ориксов. Крупные, с большого теленка размером, с молочно-белым мехом и длинными изогнутыми рогами, они объедали ветви каких-то сладко пахнущих кустов. Мы остановили машину, чтобы немного полюбоваться. Никто из нас за время странствий по пустыне еще не встречал этих животных. Да и впредь я их больше не видел. Мы даже приподняли Паркера, чтобы он тоже взглянул на ориксов. Нам казалось важным, чтобы он увидел их, пока жив.

С первых лучей солнца до наступления темноты мы ползли вперед, двигаясь медленно, чтобы избежать лишней тряски, но упорно, делая лишь короткие остановки, чтобы дать раненым перевести дух да наскоро перекусить в полдень. Мы стремились как можно скорее достичь