они могут рассчитывать на организацию, способную запустить еще одну процедуру выдвижения в другом округе. Когда президиум Академии наук отказывается выдвинуть А. Сахарова, «Мемориал» представляет его кандидатуру в национально-территориальном округе Москвы. Это делает более убедительной ту угрозу, к которой прибегает Сахаров: «Я пришел к выводу, что на новых выборах должен быть кандидатом именно Академии или не быть им вовсе»[342]. В конце концов Академия избирает Сахарова.

Остальные неформальные клубы первой когорты участвуют в кампании лишь спорадически. «Демократическая Перестройка» не выдвигает кандидатов, однако принимает участие в мобилизации ученых против президиума Академии наук и поддерживает кандидатуру О. Богомолова, директора ИЭМСС (где клуб располагает помещением), в Севастопольском районе.

Ограничения избирательной игры заставляют бо́льшую часть центральных клубов первого поколения самодисквалифицироваться: они считают себя слишком «значимыми», чтобы довольствоваться второстепенной ролью организаторов кампании, и слишком «мелкими», чтобы соревноваться с более известными, чем они, кандидатами. Большинство кандидатов, поддерживаемых неформалами, не состоят в их движении. Пионерам движения не удается баллотироваться на выборах по трем причинам. Во-первых, многие сами снимают свои кандидатуры, считая, что у них нет шансов на успех при столь небольшом количестве предлагаемых мест (27 в Москве) и при гораздо более мощных ресурсах конкурентов, будь то «консерваторы», «умеренные реформаторы» или «радикалы» (ресурсы партаппарата, высокая позиция во властной иерархии, обеспечивающая авторитет на всесоюзном уровне, и т.д.). Во-вторых, некоторые кандидатуры снимаются через отбор внутри движения. Кандидаты от неформалов, поддерживаемые МНФ, выбираются из числа лиц, «приемлемых» для власти, то есть из тех, кто наиболее близок к официальным политическим организациям: М. Малютин – преподаватель Московской высшей партийной школы, С. Станкевич сотрудничает с Черемушкинским райкомом КПСС, В. Уражцев – бывший офицер Политуправления армии. Наконец, отсев происходит и официальным путем, когда претендентов из неформальных клубов отклоняют избирательные комиссии. Запросы на разрешение созыва собраний избирателей отклоняются без объяснения причин; местные парткомы оказывают давление на трудовые коллективы, чтобы те выдвинули или, наоборот, отказались выдвинуть того или иного кандидата; клубы избирателей заявляют о фальсификациях при подсчете голосов в ходе собраний избирателей; обжалования решений избирательных комиссий не регистрируются комиссией вышестоящего уровня. И все подобные нарушения процедуры не фиксируют инстанции, обязанные обеспечивать правильное проведение выборов (окружные избирательные комиссии и Центризбирком)[343].

Лишь один неформал, С. Станкевич, успешно преодолевает все этапы предвыборной борьбы. В его округе (Черемушкинском районе) избирательный закон никоим образом не нарушен. И хотя там выдвигаются 14 кандидатов, Станкевичу приходится бороться лишь с одним серьезным соперником, которого поддерживает партия. Создается впечатление, что «реформаторы из аппарата» негласно договорились, чтобы один неформал все-таки стал депутатом.

Таким образом, клубам приходится поддерживать «радикальных реформаторов» из партии или интеллектуальных сред, которые в силу своих функций или недавних публичных выступлений завоевали некоторую популярность: Б. Ельцина, Т. Гдляна («антикоррупционного» сотрудника прокуратуры), О. Богомолова (директора ИЭМСС), В. Коротича (главного редактора «Огонька»), Ю. Афанасьева (ректора Московского историко-архивного института), А. Нуйкина (писателя)… Большинству из них удается удержаться в гонке, не зарегистрированы предвыборными собраниями только двое.

Умелое использование скандалов

В силу занимаемой позиции в предвыборной игре и недостаточности ресурсов неформалам-демократам сложно созывать собрания избирателей и выдвигать кандидатуры, не нарушая необходимых формальностей. Они понимают, что их главная ставка сейчас – заставить соблюдать новые правила проведения выборов. Так что их кампания фокусируется на разоблачении «аппаратчиков», стремящихся обойти закон о выборах и устранить других претендентов. Два политических скандала дают им возможность проработать эту тему и обеспечивают им всесоюзную аудиторию, поскольку в обоих событиях задействованы крайне медиатизированные фигуры (Сахаров и Ельцин) и властные инстанции высшего уровня (ЦК КПСС и президиум Академии наук). Речь идет о выборе депутатов от Академии наук и о прямом нападении ЦК на Ельцина (второй «ельцинский кризис»). Своим участием в этих мобилизациях неформалы еще глубже и уже бесповоротно вовлекаются в логику лобового столкновения с властью.

Неформалы-демократы ежедневно сталкиваются с маневрами местных парткомов, рассчитанными на то, чтобы препятствовать состязательности выборов даже в зоне предполагаемой состязательности (см. таблицу 7 на с 257). Но как ни странно, выборы именно в несостязательной зоне, в Академии наук, позволяют им начать кампанию всесоюзного масштаба по разоблачению «номенклатуры», идущей в обход правил[344]. У Академии наук есть 25 мест на всесоюзном Съезде, и в январе 1989 года ее президиум учреждает список кандидатов, не приняв во внимание предложения, которые исследовательские институты направили несколькими днями раньше (в частности кандидатуры физиков Сахарова и Сагдеева, экономистов Попова и Шмелева и филолога Лихачева). Это накаляет обстановку до предела. Один из первых очагов мобилизации находится в самой престижной фракции академического сектора – в Физическом институте Академии наук (ФИАН). Создана инициативная группа из пятнадцати институтов с целью организации «объединения научных работников» (из нее потом образуется «Клуб избирателей Академии наук», КИАН). В знак протеста более 3000 исследователей примерно из пятидесяти институтов 2 февраля собираются перед зданием президиума. В собрании участвуют члены «Демократической Перестройки», «Гражданского достоинства», МНФ, применяя свой опыт по организации митингов для помощи ядру будущего КИАН[345]. В президиуме не ожидали, что конфликт разрастется до такого масштаба. Событие широко освещается ведущими перестроечными СМИ, такими как «Московские новости». В конце концов президиум соглашается пересмотреть процедуру назначения кандидатов и включить в избирательную коллегию треть представителей институтов. Окончательный список представляет собой компромисс с явным перевесом в пользу протестующих (кандидаты от президиума занимают всего 8 из 25 мест, причитающихся Академии наук[346]).

За десять дней до первого тура неформалы-демократы находят другую возможность для жесткой критики уловок «аппаратчиков». В бюллетене МНФ сообщается:

В газетах одна за другой стали появляться статьи с нападками на [Ельцина], который лишь изредка получал возможность ответить. [Его] стали атаковать в своих речах высокопоставленные партийные функционеры. Со времен расправы с левой оппозицией в ВКП(б) в середине 20-х годов не было в нашей стране прецедента, чтобы подобная яростная кампания велась против действующего члена ЦК партии[347].

ЦК осуществляет прямое давление на прессу, и Ельцин подвергается процедуре проверки со стороны ЦК (по завершении пленума 16 марта ad hoc создана «следственная комиссия») на предмет «несоответствия» его публичных высказываний «политическим установкам ЦК, партийной этике и уставным нормам КПСС».

Воспользовавшись двумя этими скандалами, неформалы-демократы осуществляют двойной разрыв с неформальным движением предшествующего периода. Различие между «реформаторами» и «консерваторами» внутри номенклатуры играло важнейшую роль при определении движения[348]. И вариант прямого противостояния с властными структурами всерьез не рассматривался. Но в ходе кампании 1989 года активно включившиеся в предвыборную гонку неформалы-демократы открыто ставят себя