избран Горбачев. За считанные месяцы то, что должно было стать парламентским режимом, превращается в режим президентский: как Горбачев в СССР, так и впоследствии Ельцин в РСФСР расширяют свою власть в ущерб полномочиям законодательных собраний.

Учреждение должности президента СССР, не совпадающей с должностью председателя Верховного Совета, стало дополнительным этапом утверждения третьего источника власти (наряду с партией и съездом). Эта функция вводится как компенсация потери власти партией. 14 марта 1990 года Съезд народных депутатов СССР принимает два решения: о существенном изменении 6-й статьи Конституции и об учреждении института президентства в СССР. Однако нет никаких сомнений в том, что Горбачев, остающийся генсеком партии, первым же вступит и в должность президента. Президент СССР наделен существенными полномочиями по сравнению со съездом: он имеет право налагать вето на принятие законов СССР и назначает председателя Совета министров. Несмотря на это у Горбачева нет собственной прямой легитимности, и в этом смысле он остается зависимым от съезда: ведь именно этим собранием, а не всеобщим голосованием его избрали на пост главы государства в марте 1990 года.

Передача власти от съезда президенту продолжится в сентябре 1990 года в связи с голосованием за предоставление чрезвычайных полномочий Горбачеву – чтобы он мог осуществить переход к рыночной экономике[338]. И наконец, в декабре 1990 года президент ставит себе в прямое подчинение Кабинет министров, который отныне отвечает перед ним и Верховным Советом, а не перед Съездом. На российской арене Ельцин идет по стопам Горбачева: в мае 1990 года он избран президентом Верховного Совета РСФСР, а затем, в июне 1991-го, учреждается должность Президента России, на которую он также избран всеобщим голосованием. Съезд народных депутатов республики предоставит ему чрезвычайные полномочия.

И наконец, третья передача – от союзного центра к республикам – происходит в 1990—1991 годах и легитимируется также усилением советов. Цель оппозиционеров состоит уже не в том, чтобы обеспечить свое присутствие в новом поле государственной власти, которое необходимо им для борьбы с партией, а в том, чтобы захватить всю власть в республике и потребовать у центра перераспределения полномочий. Акторы довольно поздно осознают, что республиканские советы стали набирать вес[339]. Сразу после выборов 1990 года РСФСР, вслед за Прибалтийскими республиками (12 июня 1990), провозглашает суверенитет и вступает в конкурентную борьбу с федеральной властью, умело провоцируя «войну законов».

Выборы 1989 года

Учреждая принцип состязательности выборов и позволяя гражданам выдвигать своих кандидатов, реформаторы у власти хотят не только привлечь на свою сторону избирателей и оппозиционеров в борьбе против консерваторов, но и показать, что партия готова следовать правилам свободных выборов. Тем не менее, обязав чиновников КПСС избираться на Съезд народных депутатов СССР, они вызвали обратный эффект: руководители парткомов пытаются воздвигать барьеры при вступлении в предвыборную гонку.

Чтобы преодолеть эти барьеры, неформалы-демократы изобретают новые формы действия (массовые митинги) и организации (клубы избирателей), а также вступают в союз с «радикальными» реформаторами. Эти нововведения меняют их видение политической реальности. Структура предвыборной игры подталкивает их к оппозиционной логике. Она влияет также на соотношения сил внутри движения. Неформалам первой когорты теперь сложно себя репрезентировать: у них нет возможности баллотироваться на выборах, и они не готовы пойти в услужение к крупным фигурам «оппозиции», вышедшим из партаппарата. Зато новички, склонные рассматривать ситуацию как неизбежное противостояние между «демократами» и «аппаратчиками», охотно возьмут на себя эту роль.

Новые формы действия в неформальном движении

Неформалы-демократы целенаправленно включаются в предвыборную гонку, используя для этого обе предусмотренные законодательством возможности. В избирательных округах они организуют группы для созыва районных собраний избирателей. А также участвуют в некоторых акциях общественных организаций, у которых есть квоты на депутатские места. Таким образом, нормативные рамки напрямую влияют на формы их предвыборной мобилизации. Неформалы-демократы будут также использовать эти рамки как аргумент для атаки на «аппарат».

Появление клубов избирателей

Предвыборная кампания 1989 года отличается тем, что основное противостояние разворачивается еще до начала собственно борьбы между объявленными кандидатами – при выдвижении кандидатов собраниями избирателей и их регистрации избирательными комиссиями. На этом этапе местные парткомы и пытаются заблокировать альтернативных претендентов.

Как только началось выдвижение кандидатов, в январе 1989 года, возникают клубы нового типа: «инициативные группы» или «клубы избирателей». Их цель – организация собраний избирателей и выдвижение независимых от партии кандидатов; одна из сложностей состоит в том, чтобы набрать кворум (500 человек). Если «прогрессистскому» кандидату удается зарегистрироваться на собственной территории, то группа превращается в предвыборный штаб. С самого начала кампании в Москве, где насчитывается 27 избирательных округов, формируется 15 клубов такого рода[340]. В них, как правило, входят около 30 активистов, а в самые крупные – 100—200. Таким образом, в Москве в движение приходит около тысячи новобранцев, к которым добавляется около трехсот наблюдателей на избирательных участках. Появляются группы поддержки некоторых кандидатов (Ельцина, Гдляна, Афанасьева, Сахарова) и клуб избирателей Академии наук (КИАН).

Врезка 8

Календарь выборов на Съезд народных депутатов СССР (1989)

Этап выдвижения кандидатов начинается в январе 1989 года. Общественные организации выбирают 750 своих депутатов с 11 по 23 марта. Первый тур выборов путем всеобщего голосования проходит 26 марта, второй – 9 апреля. Но картина становится ясной уже в первом туре, когда избраны 1225 из 1500 депутатов.

Среди неформальных клубов первой когорты только «Московский народный фронт» (МНФ) и «Мемориал» проявляют реальную активность в ходе кампании. МНФ выдвигает кандидатов в нескольких округах и координирует деятельность нескольких районных инициативных групп. Его лидеры находят в этой кампании возможность перейти к «массовому движению». В МНФ вступает множество новых членов для поддержки кандидатуры единственного неформала, члена «Московского народного фронта», которому удастся получить официальный мандат, – С. Станкевича. Численность «Фронта» возрастает со 150 до 1200 членов[341], и этот скачок коренным образом меняет характер группы, которая отныне посвящает себя исключительно предвыборной деятельности.

«Мемориал» также проявляет себя на этапе выдвижения кандидатов и организации предвыборных митингов (вместе с МНФ). В этой ассоциации, правда, нет единого мнения относительно участия/неучастия в выборах и собственной трансформации в политическую организацию. И вообще, активное участие «Мемориала» в кампании – это результат не столько хорошо продуманной стратегии, сколько его политики сближения с интеллектуальным истеблишментом. Как мы помним, эта организация опиралась на официальные институции и видные фигуры из интеллектуальной среды. Поэтому когда последние баллотируются на выборах, то «Мемориал», вероятно, считает своим долгом их поддержать. Он служит своего рода запасным вариантом: если чья-то кандидатура будет отклонена избирательной комиссией,