– В дополнение к этому по городу начали передвигаться телеги с грузом. Их вывозят за пределы города. Брезент, дерево, инструменты… Местные говорят, что это для строительства чего-то большого за городскими воротами.

Стефан прищурился. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза загорелись тревожным блеском.

– Ты уверен? – спросил он резко.

– Да, господин инспектор. Это не слухи. Я видел, как грузчики направляют телеги к северным воротам.

Стефан встал, его руки дрожали, хоть он пытался это скрыть.

– Чёртовы амбициозные идиоты! Решили действовать за моей спиной? Устроили фарс с конкурсами, чтобы отвлечь внимание?

Григорий молчал, боясь ещё больше разозлить начальника.

– Господин инспектор, возможно, стоит вмешаться? – тихо предложил он, пытаясь быть полезным.

Стефан опёрся руками на стол и, глядя прямо на Григория, ответил:

– Я разберусь. Не твоё дело. Следи за дальнейшими перемещениями грузов. Узнай, что именно они строят и где.

Григорий быстро кивнул, с видимым облегчением выскользнув из кабинета.

Оставшись один, Стефан снова сел в кресло, потер виски и устало выдохнул. Его взгляд упал на портрет семьи, стоявший в углу стола. На нём Мириам улыбалась своей детской, беззаботной улыбкой, рядом стоял её старший брат с гордо поднятой головой. Марина смотрела прямо на Стефана, её глаза излучали тепло и заботу.

"Я не могу их потерять," – пронеслось в голове инспектора.

Он вспомнил тот день, когда Марина принесла счета за лечение Мириам. "Нам нужно 50 золотых, Стефан. Это её жизнь," – тогда её голос дрожал от отчаяния. Он не смог ей отказать. Да и как мог? Он тогда поклялся, что сделает всё ради своей семьи.

Но теперь эта клятва грозила разрушить его жизнь.

"Нет, я не дам им провести ревизию," – он резко встал. – "Ханум в долгу передо мной. Пора напомнить ему, кто спасал его честь."

Его мысли прервал стук в дверь. Это снова был Григорий.

– Ещё новости? – спросил Стефан раздражённо.

– Нет, господин инспектор, всё идёт по плану. Я просто хотел уточнить, нужны ли вам дополнительные люди для наблюдения?

Стефан на миг задумался и кивнул.

– Да. Возьми пару человек и усиливайте наблюдение. Я должен знать каждую деталь.

– Понял, – коротко ответил Григорий и снова исчез.

Стефан тяжело вздохнул.

Дождавшись, пока шаги Григория затихнут в коридоре, и только тогда позволил себе подняться из кресла. Его взгляд скользнул по массивному шкафу в углу кабинета, который на первый взгляд казался обычной частью обстановки. Стефан подошёл к нему, достал из кармана ключ и вставил в едва заметное отверстие. С тихим щелчком замок поддался, открывая доступ к скрытой двери.

Он вошёл в узкую, тускло освещённую комнату, которую знал только он один. Это было его убежище, место, где хранилось всё, что он считал ценным: мешочки с монетами, документы, небольшие украшения и даже редкие книги.

Затем осторожно прикрыл дверь за собой, оглянувшись, словно ожидая, что кто-то может следить за ним. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием. Здесь, в этой тайной обители, он хранил всё, что имело для него значение — всё, что могло хоть как-то сохранить его достоинство, если внешний мир разрушится.

Комната была небольшая, со стенами, обшитыми темным деревом, и запахом пыли и старых бумаг. Полки вдоль стен ломились от сундуков, документов и мелких безделушек, которые он накопил за годы своей деятельности. В центре комнаты стоял массивный стол, идеально отполированный, на котором не лежало ничего, кроме его ценностей.

Стефан медленно подошел к столу, сел и вытащил из ящика ларец, крепко запертый на замок. Его руки слегка дрожали, пока он открывал его. "Не сейчас, только не сейчас," – мысленно повторял он, словно молитву.

Когда крышка ларца поднялась, он на мгновение почувствовал облегчение. Золото, серебро, драгоценные камни — всё ещё было на месте. Казалось, они излучали слабый блеск, обещая безопасность и контроль.

Он начал пересчитывать.

– Один… два… три… десять… двадцать, – шептал он, сдвигая монеты в ровные стопки.

Процесс обычно успокаивал его. Каждая монета была как шаг на пути к восстановлению уверенности. Но сегодня что-то было не так. Ему казалось, что каждая монета, перекатываясь по столу, звучала громче, чем обычно, словно выкрикивала: "Ты виноват!"

Стефан остановился, закрыв глаза и глубоко вдохнув. В памяти всплыли образы: Марины, его жены, которая каждое утро провожала его на работу с теплотой в глазах. Мириам, их младшей дочери, всегда бегущей навстречу с сияющей улыбкой, и его сына, который недавно впервые похвастался, что может решить сложный пример быстрее, чем отец.

– Ради них… ради них я это сделал, – прошептал он, едва слышно, но уверенно.

Его рука снова потянулась к монетам. Он пересчитал их ещё раз, затем ещё. Но итог был неизменен: не хватает пятнадцати золотых.

"Пятнадцать золотых…" Эта цифра пульсировала в голове, как назойливый звон. Стефан опёрся локтями на стол, уткнувшись лицом в ладони.

– Это всё для них, – пробормотал он, – для их спокойствия, для их будущего.

Но теперь эти монеты, которые он когда-то считал своим спасением, были лишь напоминанием о пропасти, в которую он может упасть.

"Ревизия… Они найдут недостачу. Начнут задавать вопросы. Меня посадят. А что будет с моей семьёй? Что будет с Мириам, с её улыбкой, с её мечтами? Что будет с Мариной? Она ведь верит в меня…"

Он поднял голову, резко вдохнув, и его взгляд упал на одну из стопок золота.

– Ханум, – произнёс он, сжав челюсти.

В памяти всплыли те давние дни, когда он, ещё совсем молодой, разносил корреспонденцию в верхней части города. Тогда он случайно стал свидетелем того, как градоначальник вёл себя с молодой девушкой. Если бы этот эпизод стал достоянием общественности, карьера Ханума закончилась бы ещё до того, как началась.

"Он мне обязан. Он знает это так же, как и я," – подумал Стефан, стиснув зубы.

Он снова закрыл ларец, спрятал его на полку и оглядел комнату. В этой маленькой крепости он всегда находил покой. Но сегодня даже стены этой комнаты не могли заглушить нарастающий шум тревоги в его голове.

Стефан встал, решительно поправил одежду и вышел, оставляя за собой свою тайну.

Глава 20 Натянутые струны

Ханна и Лия с самого утра были погружены в работу. Дом наполнился привычным ритмом, где каждая занималась своим делом. Ханна хлопотала на кухне, расставляя по полкам свежие