– думал он, перекатываясь на бок. – "Меньше слухов, больше действий. Если начнётся паника, её будет не остановить".

Он вспомнил о Рубене и его приказах. "Будет ли он достаточно настойчив? Смогут ли работники начать сегодня же? У нас нет права на задержки".

Мысли перескочили на обеспечение лагеря. "Что с едой и водой? Нельзя позволить, чтобы те, кто попадёт в лагерь, чувствовали себя брошенными. Лекари, работники – все должны понимать, что это временная мера ради их спасения".

Константин вздохнул и открыл глаза, смотря на потолок. Мысли о людях, которых он видел за последние дни, заполнили его разум. Больные, нуждающиеся в помощи, страх в их глазах.

"Это больше, чем карантин. Это проверка для всех нас. Если мы справимся, это станет началом нового порядка. Если нет..."

Он не закончил мысль. Тяжело вздохнув, Константин сел на кровати, потянувшись к кувшину с водой. Ему оставалось всего пару часов на отдых, но он уже знал, что сон будет беспокойным, если придёт вовсе.

Костя медленно поднял взгляд, встретившись с её глазами. Лия сидела совсем близко, её мягкие черты лица озарены тёплым светом лампы. Её волосы, слегка растрёпанные, падали на плечи, создавая почти домашний уют.

– Лия... – тихо произнёс он, сам не понимая, почему его голос дрогнул.

Она слегка повернула голову, удивлённая его тоном.

– Что? – спросила она, её голос был почти шёпотом, как будто не хотела разрушить эту хрупкую тишину.

Костя замолчал на мгновение, собираясь с мыслями. Он не привык говорить о чувствах, да и сам до конца не понимал, что сейчас творится у него внутри.

– Ты... изменилась, – наконец сказал он, стараясь подобрать слова. – С тех пор как ты здесь.

Она чуть улыбнулась, опуская взгляд.

– Конечно, изменилась. Я жду ребёнка, – ответила она с лёгкой иронией, но в её тоне не было ни капли холодности.

– Не только в этом, – сказал он, чуть наклонившись ближе. – Ты стала сильнее. Увереннее. И... мне нравится видеть это.

Лия подняла глаза, её щеки едва заметно порозовели.

– Костя, – начала она, словно хотела что-то сказать, но замялась.

Он вдруг заметил, как её рука неуверенно коснулась его. Этот жест был почти невинным, но он ощутил тепло, которое прошло через него.

– Прости, – тихо сказала она, убирая руку.

Костя вдруг сам протянул руку и мягко коснулся её пальцев, останавливая.

– Не надо извиняться, – сказал он, его голос стал ниже и мягче.

Она смотрела на него, как будто пытаясь понять, что происходит. Между ними повисла тишина, но она была наполнена чем-то большим, чем слова.

– Лия, – снова начал он, его взгляд задержался на её лице. – Я...

Он хотел сказать больше, но не смог. Вместо этого он просто смотрел на неё, а она на него, и в этот момент всё остальное словно перестало существовать.

Лия слегка улыбнулась, её лицо смягчилось.

Костя, или Элиэзер, стоял на пороге своего дома и оглядывался на Лию и Ханну, чувствуя, как тяжело расставаться. Лия, с едва заметным напряжением на лице, но с мягким взглядом, подошла к нему ближе. "Ты обещал, Элиэзер," – сказала она тихо, коснувшись его плеча, как будто надеясь, что её прикосновение удержит его.

Он почувствовал, как её рука оставляет тепло на его коже, и невольно задержал взгляд на её животе, который уже был заметен — она была почти на восьмом месяце. Он сдержал дыхание, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Их жизнь, начавшаяся как фиктивная семья, постепенно стала чем-то гораздо более настоящим. Он всё чаще ловил себя на мыслях о Лие, о том, как она тихо ходит по дому, как её взгляд начинает всё больше значить для него.

"Я вернусь, не переживай," – ответил он, глядя ей в глаза. "Мы вместе, Лия. Мы справимся."

Лия кивнула, но её глаза не могли скрыть беспокойства. "Справимся," – прошептала она, словно больше для себя, чем для него. Ханна, стоявшая рядом, не могла не заметить, как изменился взгляд Лии. Подойдя к Косте, она подала ему плетеную корзину с едой. "Не забудь поесть в дороге," – сказала Ханна, пытаясь немного разрядить атмосферу, хотя и она чувствовала напряжение между ними.

"Спасибо, Ханна," – ответил Костя, беря корзину. Он мог бы сказать много слов, но всё это казалось пустым. Он знал, что для Лии этот момент значил гораздо больше, чем он мог себе представить. Они оба прятали свои чувства за маской повседневных забот, но он ощущал, как она меняется.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Лия снова подошла и, не говоря ни слова, обняла его. Он почувствовал её запах, её дыхание, и что-то внутри него сильно сжалось. Он не знал, что будет с ним в будущем, но знал одно — эти моменты с ней теперь стали важнейшими в его жизни.

"Будь осторожен," – сказала она, когда он шагал к дороге. В её голосе было так много нежности, что Костя чуть не остановился, чтобы обнять её снова.

Его экипаж стоял у дома почти всегда — роскошный и удобный, с запряженными лошадьми, готовыми к каждому выходу. Это был не просто символ его положения, но и необходимость: его работа требовала не только знаний, но и мобильности, чтобы быстро добраться до любого уголка города или окрестностей, где требовалась его помощь.

Сегодня, как и всегда, экипаж стоял у порога, ожидая, пока он закончит прощание. Когда Костя попрощался с Лией и Ханной, он поднялся в экипаж, почувствовав, как его сердце сжалось при мысли о том, что оставляет их позади, даже если всего лишь на несколько дней. Лия стояла у дверей, следя за его каждым движением, и даже когда экипаж уже отъезжал, её глаза не отпускали его.

"Будь осторожен, Элиэзер," — снова произнесла она, и его имя в её устах звучало с такой теплой интонацией, что он невольно обернулся, даже не дождавшись, пока колеса телеги оторвутся от земли. Но она стояла там, в полумраке, и он снова почувствовал, как важно вернуться.

Экипаж медленно тронулся, и Костя, чувствуя, как его взгляд тянется к ней, заставил себя сосредоточиться на дороге. Внешний мир не знал, что он переживает внутри, и ему нужно было оставаться собранным. Колеса скрипели по камням, и он уже направлялся к северным воротам, где его ждали новые задачи и неизвестность.

Его мысли возвращались к Лие, и хотя они были лишь