Рубен молчал, изучая инспектора. Он понимал, что Стефан не просто переживает за финансы, но и боится потерять контроль над городской казной.

– Стефан, вы предлагаете оставить город погибать? – спросил Рубен спокойно, но в его голосе прозвучала стальная нота.

– Я предлагаю, чтобы мы действовали обдуманно, – ответил налоговый инспектор, наклоняясь к столу. – Если вы начнёте расходовать деньги без контроля, то скоро не останется средств ни на охрану города, ни на саму администрацию.

– Мы и так действуем обдуманно. У нас есть план, и я гарантирую, что он необходим, чтобы сохранить порядок, – парировал Рубен.

Стефан выпрямился, сложив руки за спиной.

– Порядок? – произнёс он медленно. – Это слово я слышу слишком часто от людей, которые потом оказываются в хаосе. Надеюсь, Рубен, вы знаете, что делаете.

– Я всегда знаю, что делаю, – отрезал Рубен. – Если у вас нет конкретных предложений, я попрошу вас не отвлекать меня от работы.

Стефан задержался на секунду, его взгляд пробежался по лицу Рубена.

– Очень хорошо, – сказал он сухо. – Я предупреждал.

Когда инспектор вышел из кабинета, Рубен почувствовал, как его пальцы сжались в кулак. Он понимал, что Стефан не остановится на словах, а вскоре предпримет что-то, чтобы ограничить его действия.

Стефан сидел за массивным дубовым столом, задумчиво теребя уголок бумаги. Обычно ему нравилось находиться в своём кабинете: мягкий свет ламп, картины на стенах, гравюры с пейзажами напоминали ему о днях, когда всё было проще. Но сегодня это место больше походило на тюрьму.

Он разглядывал перед собой пергаменты – записи о налоговых поступлениях, отчёты о расходах. Числа, которые раньше придавали уверенность, теперь стали тяжёлым грузом. Среди них таились строки, говорящие о ста пятидесяти золотых, которые бесследно исчезли из городской казны. Но для Стефана они не исчезли. Они осели в карманах, чтобы спасти его семью.

Он поднялся, подошёл к окну и посмотрел на улицу. День был тихий, но внутри Стефана всё бурлило. Он понимал, что этот шаг может стать либо его спасением, либо началом конца. Но у него не было другого выбора.

Три года назад всё началось с беды. Его младшая дочь, Мириам, тяжело заболела. Лекари бились над её недугом, но их услуги стоили немалых денег. Стефан помнил, как каждую ночь сидел у её кровати, держа в руках крохотную, исхудавшую ладонь. Он не мог смотреть, как ребёнок угасает, и в какой-то момент отчаяние пересилило разум.

Сначала он занял деньги. У ростовщиков, друзей, даже у Рубена. Но лечение длилось долго, а долги росли, как снежный ком. Когда в казну поступило очередное крупное пожертвование на благо города, Стефан решил воспользоваться моментом.

"Это всего лишь займ," – убеждал он себя тогда. "Я всё верну." Но со временем вернуть деньги стало невозможно. Сумма только увеличивалась, а затем ещё и его жена заболела, ослабленная годами нервов и забот. Бывало и такое что выезжая в Рим по делам, много денег просаживал на ипподроме. Много он и не упомнит сейчас.

Теперь это решение тенью следовало за ним. Каждый шаг, каждое слово напоминали о том, что его тщательно выстроенная жизнь может в любой момент рухнуть.

Он нервно постукивал пальцами по столу, пытаясь придумать, как выкрутиться из этой ситуации. Новости о конкурсе и новых расходах, которые затеяли Рубен и этот проклятый Элиэзер, были для него, как удар молотом.

"Ревизия. Они раскопают всё. Даже то, что не ищут," – подумал он.

Стефан поднялся и стал ходить по кабинету, как хищник в клетке. "А если они найдут? Что тогда? Конфискация имущества? Ссылка? Тюрьма? А что будет с детьми? Мириам ещё слабая, она не выдержит такого позора."

Он подошёл к окну, глядя на улицу. Прохожие, кареты, обычная городская суета. Казалось, этот мир был далёк от его проблем, но в действительности всё это держалось на хрупком балансе, который он сам теперь ставил под угрозу.

"Может, поговорить с Рубеном?" – мелькнула мысль. Но Стефан сразу отмахнулся. Рубен был прямолинеен и умен. Стоило ему только заподозрить неладное, и всё пойдёт наперекосяк.

Он сел обратно за стол, чувствуя, как сердце колотится в груди. "Что делать? Придумать саботаж? Это слишком рискованно. А если привлечь кого-то ещё? Кто-то должен быть недоволен Рубеном и его планами."

Но в его голове вновь всплыло лицо дочери. Она смотрела на него с прежним доверием, и это ломало его волю к сопротивлению. Стефан знал, что он не только мошенник, но и отец.

"Я просто хочу защитить свою семью," – прошептал он, сжимая руки в кулаки. Но был ли это довод или оправдание? Он уже не знал.

Но вдруг вспомнил события, которые давно запылились в уголках его памяти. Это было в самом начале его карьеры, когда он ещё не был налоговым инспектором, а всего лишь простым посыльным, разносившим корреспонденцию по домам влиятельных горожан.

Тогда он был молод, полон амбиций и мечтаний о лучшей жизни. Один из его маршрутов часто пролегал через верхнюю часть города, где в просторных особняках жили чиновники, купцы и уважаемые люди. В тот день всё началось как обычно: тёплое солнце, лёгкий ветерок, ворох писем в сумке. Но одна встреча изменила всё.

Стефан только что доставил письмо в дом одного из влиятельных адвокатов, когда, возвращаясь по узкой улочке, увидел фигуру градоначальника Ханума. Тот выглядел необычно нервным, как будто только что совершил что-то неподобающие. Рядом с ним стояла молодая женщина – незнакомая, но явно из благородного круга. Их взгляды встретились, и Ханум мгновенно понял, что его заметили.

Стефан не был глупым парнем. Он понял, что стал свидетелем чего-то, о чём не должны знать посторонние. Несколько дней спустя Ханум сам вызвал его на разговор. Их беседа была краткой, но напряжённой. Градоначальник предложил ему значительную сумму денег и обещал поддержку в будущем в обмен на молчание. Тогда Стефан не стал раздумывать. Это была его первая возможность подняться выше, и он её не упустил.

Теперь, сидя за столом и размышляя о своей нынешней ситуации, Стефан понял, что настало время напомнить Хануму об этом давнем эпизоде. Его долг мог стать козырем в этой опасной игре.

"Ханум не захочет, чтобы это всплыло на поверхность, особенно сейчас," – думал Стефан, мысленно прокручивая возможный разговор. Он уже представлял, как