пригласит градоначальника к себе или сам явится к нему с визитом.

Но вместе с этим в сердце шевельнулась тревога. "А если он откажется? Если повернёт это против меня?" – эти мысли давили тяжким грузом. Стефан знал, что Ханум был человеком, который не прощает ошибок и никогда не забывает о долгах.

Стефан резко поднялся из-за стола, не в силах больше сидеть в душном кабинете, где каждая мысль о надвигающейся проверке становилась всё более удушающей. Не дожидаясь обеда, он надел пальто, быстро собрал бумаги и отправился домой.

Его дом находился в нижней части города — невысокое каменное строение с уютным двориком. Стефан ценил этот дом за спокойствие и за то, что здесь его ждали.

Карета остановилась у калитки, и, пока кучер распахивал двери, Стефан подумал, что иногда лучшим лекарством от тревог является время, проведённое с семьёй.

Услышав стук калитки, из дома выбежала его младшая дочь Мириам. Её тёмные кудри развевались на ветру, а в глазах светилась радость.

– Папа, ты дома! – воскликнула она, бросаясь ему навстречу.

– Да, моя маленькая, решил сегодня вернуться пораньше, – Стефан подхватил её на руки, почувствовав, как на мгновение всё тревоги отступили.

В дверях дома появилась его жена Марина. Её строгий, но мягкий взгляд тут же обратился к мужу.

– Это неожиданно, – сказала она, поправляя передник. – Что-то случилось?

– Ничего серьёзного, – соврал Стефан. – Просто захотел увидеть вас.

– Значит, день тяжёлый был, – заключила она, подмечая его усталость.

Стефан улыбнулся, опуская Мириам на землю.

– Где Давид?

– В своей комнате. Он увлёкся новой книгой, – ответила Марина.

Стефан направился внутрь. Давид, их старший сын, пятнадцатилетний юноша с серьёзным взглядом, сидел за столом, держа в руках толстый том.

– Папа? Ты не на работе? – удивился он.

– Решил сделать исключение, – ответил Стефан, потрепав сына по волосам.

Тихий смех Мириам, лёгкий стук посуды на кухне, шелест страниц в комнате сына. Эти звуки обычно наполняли его спокойствием, но сегодня они только усиливали его тревогу.

Он остановился перед зеркалом в прихожей, глядя на своё отражение. Усталое лицо, первые седые пряди в волосах, глубокие морщины вокруг глаз — всё это выдавало человека, обременённого заботами.

"Что, если всё выйдет наружу?" – мелькнуло у него в голове. Если проверка вскроет его махинации, ему не только грозит позор, но и потеря работы, а вместе с ней – крыши над головой, стабильности, безопасности семьи.

Стефан зашел в гостиную, где на диване сидела Мириам с куклой в руках. Увидев отца, девочка широко улыбнулась.

– Папа, ты не занят? Можешь поиграть со мной?

– Конечно, – с трудом улыбнулся он, садясь рядом.

Она протянула ему свою игрушку.

– Вот, ты будешь доктором, а я принесу тебе пациентов.

Стефан засмеялся, несмотря на тягостные мысли.

– Хорошо, доктор готов, – сказал он, принимая куклу.

Мириам, довольная, начала рассказывать про свои "случаи", а Стефан смотрел на неё и думал: "Если всё разрушится, что будет с ней? Как Марина справится одна? Давид ещё слишком молод..."

За ужином Марина заметила его отрешённый вид.

– Стефан, ты сегодня какой-то странный. Всё ли в порядке?

Он отложил вилку и посмотрел на жену. Её заботливый взгляд, как всегда, заставил его сердце сжаться.

– Всё нормально, просто много работы, – соврал он.

– Ты так говоришь каждый раз, – вздохнула она. – Знаешь, мне иногда кажется, что ты носишь на плечах весь город.

Давид поднял глаза от тарелки.

– Папа, тебе нужно отдыхать больше. Ты выглядишь усталым.

Стефан ощутил смешанные чувства. С одной стороны, он радовался их заботе, а с другой – боялся, что всё это может исчезнуть.

– У вас, главное, всё хорошо, – сказал он с усилием. – Мириам поправилась, Давид учится, ты... – он посмотрел на Марину, – ты поддерживаешь нас. Это самое важное.

Марина положила руку на его.

– Но ты тоже важен, Стефан. Ты нужен нам.

Он опустил взгляд, чувствуя, как внутри него поднимается волна стыда. "Я подвожу их. Я сделал это ради них, но если правда вскроется, я всё потеряю."

Когда ужин закончился, Стефан уединился в своём кабинете. Тёплый свет лампы освещал бумаги на столе, но он не мог сосредоточиться. Его мысли метались от одного к другому.

"Если только... Если я напомню Хануму о его долге. Он не сможет отказать. И тогда, возможно, я смогу выкрутиться."

Его пальцы сжались вокруг перьевой ручки. Он думал о тех днях, когда разносил письма в верхнюю часть города, мечтая о большем. И о том, как случайно стал свидетелем того, что могло разрушить карьеру одного человека.

"Теперь моя очередь использовать это," – решил он.

В соседней комнате Марина укладывала Мириам спать, напевая тихую колыбельную. Стефан слушал её голос и думал: "Ради них я готов на всё.

Стефан сидел в своём кабинете, облокотившись на стол и погружённый в собственные мысли. Но не успел допить вечерний кофе, когда в дверь раздался стук.

– Входи, – бросил он раздражённо, не отрывая взгляда от бумаг.

Дверь открылась, и на пороге возник Григорий – худощавый мужчина с настороженным взглядом. Его движения были быстрыми, но нервными. Он сразу же закрыл дверь за собой, словно боялся, что кто-то может услышать их разговор.

– Господин инспектор, у меня важные новости, – произнёс он сдержанным голосом.

Стефан поднял глаза, его лицо оставалось бесстрастным, но руки, лежащие на столе, чуть сжались.

– Говори.

Григорий, заметив изменение в позе начальника, прокашлялся, будто собираясь с духом:

– В администрации сегодня происходит что-то необычное. Туда съезжаются лекари, почти все, кого удалось найти в городе. Говорят, объявлен конкурс, – он сделал паузу, словно проверяя, как Стефан воспримет эти слова.

– Конкурс? – переспросил инспектор, приподнимая бровь. Его голос прозвучал холодно. – И ради чего весь этот цирк?

– По слухам, это связано с санитарными мерами. Что-то вроде поиска лучших идей по борьбе с болезнями, – Григорий немного замялся, наблюдая за реакцией.

Стефан сжал подлокотники кресла, его лицо стало напряжённым.

– Они что, решили привлекать всех подряд, чтобы решать такие вопросы? Это просто смешно. Что ещё?

Григорий кашлянул, явно