— Рос, ты так говоришь, будто…. Рос, пожалуйста, прости меня! Пожалуйста, прости! — в этот раз он вцепился в ее руки, причем вцепился так, будто тонул, а они были скинутым ему спасательным плотом.

Простить?

Просто вот так все простить?

— Я не могу, — сказала она, отворачиваясь от его умоляющего лица. — Я слишком многое потеряла. Я не могу простить тебя.

Резким движением Росана вырвала руки из его хватки, потом сняла с шеи данный Верховным Шаманом кристалл и бросила на пол. Ударившись, тот разбился в синеватую пыль. Теперь немного подождать…

Но Риен, казалось, просто не мог ее нормально отпустить. Он опять вцепился в нее, вновь и вновь повторяя мольбу о прощении. А Росана беспомощно смотрела на него и думала о том, что могла бы солгать и сказать то, что он хотел услышать. Вот только сама мысль о лжи, о любой лжи, была ей сейчас отвратительна.

— Рос, скажи хотя бы, что все еще любишь меня! Пожалуйста, я виноват, я знаю, но скажи, что все еще любишь!

Росана моргнула. В памяти вдруг всплыло воспоминание из детства. Они играли, и Риен столкнул ее с холма. Столкнул неудачно — падение закончилось для нее резким хрустом в ноге и еще более резкой болью. И пока она сидела на земле, изумленно глядя на свою ногу, выгнутую под странным углом, и решала, достойно ли будет для дочери графа зареветь, подбежавший к ней Риен вопросами достоинства не задавался и разревелся первым, да так жалобно, будто пострадавшим был он.

Прибежали слуги, унесли ее к жившему в имении Светлому магу-лекарю, вырывающегося Риена увел его гувернер. Потом, поздно вечером, братишка пробрался в ее комнату, залез на кровать, где она уже почти заснула, и вот так же, как сейчас, затряс за плечи, испуганным голосом требуя сказать ему, что она все еще его любит…

— Люблю, — сказала она брату. — Все еще люблю. Простить не могу, но люблю.

Риен замер и замолчал. А за его спиной, наконец, начали открываться шаманские Врата. На обычные они не походили ни цветом, ни формой, но это было неважно.

Росана аккуратно оттолкнула брата в сторону — в этот раз он подчинился — и подошла к шаманским Вратам. Они пульсировали такой же синевой, как и разбитый ею кристалл, и что-то внутри нее отозвалось на эту пульсацию.

Росана повернулась к Вратам спиной и еще раз посмотрела на брата. Потом перевела взгляд за его спину, на полку с книгами.

Каким Риен станет, когда превратится в настоящего Темного мага? Когда ему придется пережить отречение семьи? А оно обязательно будет, Росана слишком хорошо знала отца.

Риен изменится, ожесточится, научится ненавидеть и мстить за каждую обиду? И будет, как Тонгил, скрывать от мира остатки своей доброты, чтобы враги не воспользовались ею как слабостью?

Росана не знала.

— Прощай, — сказала она брату, сделала шаг назад и начала падать.

Падать, будто в бездонный колодец, все быстрее и быстрее…

Глава 33

Падение закончилось ударом, выбившим у Росаны из легких воздух. Но ударом совсем не болезненным, а обо что-то мягкое.

Несколько мгновений Росана лежала, глядя в чистое голубое небо, и пыталась отдышаться, потом с трудом села и огляделась. Сугроб. Шаманские Врата выкинули ее в очень большой, очень пушистый сугроб высотой в человеческий рост.

Когда Росана выбралась из его объятий, оказалось, что вынесло ее вовсе не в стойбище тууров или хотя бы рядом с ним, как она ожидала, а в чистое поле. Все было занесено снегом, и только кое-где в нем виднелись венчики сухой травы и голые ветки кустов.

Девушка поежилась. Мерзлячкой она никогда не была, но мало приятного оказаться среди зимней Степи в бальном платье, поверх которого накинута лишь парадная меховая накидка. Не говоря уже о том, что пробираться по сугробам в бальных туфлях — то еще удовольствие.

Росана вдруг тихо и неожиданно для себя рассмеялась. Забавная же получится шутка, если ее, государственную преступницу, станут разыскивать по всей империи и даже за пределами, в то время как ее труп давно остынет и превратится в ледышку здесь, в Степи, а потом и вовсе станет кормом для местного зверья…

— Ты не справилась, — сказал позади нее неприятный голос.

Вздрогнув, Росана развернулась на звук. Чернобородый шаман стоял в паре шагов, разглядывая ее с сильнейшей неприязнью. Но ведь она только что внимательно все оглядела — никого не было ни рядом, ни даже в отдалении! И спрятаться тут тоже было негде!

И еще — чернобородый шаман больше не был по-настоящему чернобородым. Треть его бороды оказалась седой, да и на лице прибавилось морщин.

Как он мог постареть так быстро за такой короткий срок?

— Я не справилась, — согласилась она вслух. Смысла отрицать очевидное не было. — Тонгил понял, что я пришла его убить.

Рассказывать обо всех обманах, которые раскрылись в ходе ее "приятного разговора" с Темным магом, Росана не собиралась.

— Паршивая бездарная девчонка, — прошипел чернобородый. Росана не ответила. Ей было все равно, как чернобородый называл ее и что о ней думал. Он мог бы использовать куда более грязные ругательства и ей бы тоже было все равно.

— Где феано? — спросил чернобородый резко.

Росана подняла руки к своей высокой прическе, которая, несмотря на падение, почти не растрепалась, наощупь расстегнула несколько шпилек и вытащила маленький плотный мешочек. Открыла его и достала аккуратно согнутую в шар серебряную ветку.

— Хорошо. Убери феано назад и передай мне… — чернобородый замолчал. Серебряная ветка прямо на глазах распадалась. Дунул ветер, закрутил снежинки, закрутил получившуюся серебряную пыль, и понес их вместе куда-то дальше в степь.

— Я не знала, что феано — одноразовый артефакт, — сказала Росана и подняла голову к небу. Здесь солнце стояло еще высоко, но столица империи располагалась дальше на западе, там, должно быть, как раз наступил закат, магия феано закончила действовать, вот сам артефакт и рассыпался.

— Оно не одноразовое, — прошипел чернобородый. — Ты что-то сделала не так!

— Возможно, — равнодушно согласилась Росана и добавила: — Или магия Тонгила оказалась слишком сильна.

Чернобородый некоторое время молчал, не отрывая взгляда от остатков серебряной пыли, задержавшейся на ткани мешочка, потом сказал сухим, полностью лишенным эмоций, тоном:

— Ты бесполезна.

Но отчего-то прозвучало это как "Ты сейчас умрешь".

— Убьете меня? — спросила Росана и задалась мысленным вопросом — а хочет ли она жить? Задалась, но однозначно ответить себе не смогла.

— Если бы я мог использовать твое тело, то давно бы убил, — непонятно ответил чернобородый. — Но да, пожалуй…

Росана вдруг охнула в голос, прижала обе руки к