— Что касается Кристины? Девушки с зелеными дредами?

— Тоже не я подкинул струну. О Кузе я вообще узнал только от вас. Оборотень удалил свой профайл сразу после гибели Кристины. Но восстановил его вчера, да как-то странно вел диалог. Мне показалось, это не он пишет.

— Когда убили Кристину, ты явился домой ночью и с кровавым пятном на штанине.

— Да. Я вышел на охоту в очередной раз. Я ходил и искал мертвого человека, чтобы затянуть на его шее струну. Я делал это и раньше. Но не находил трупов — мы же не в Чаде или Гондурасе, у нас не валяются покойники под каждым кустом. Но в тот день мне повезло. Я наткнулся на окровавленного мужчину. Думал, мертв. Склонился над ним, накинул струну на шею, хотел затянуть, но он вдруг как вскочит… Это было очень страшно! Я убежал. Но его брань преследовала меня…

— А вот теперь внимание, Григорий. Ты сам сказал, что мы не в Гондурасе. Так почему же твой друг Оборотень находил трупы так часто?

— А вы еще не поняли? Он ваш коллега. Полицейский. Поэтому и Оборотень… В погонах. Пусть у этого выражения и иной смысл.

Когда Матросов про оборотня в погонах сказал, все как-то стало на свои места. Нет, не то чтобы пришло в норму. Скорее наоборот.

Но пазл сложился.

Митяй познакомил коллег с историей Казачихи. Вывалил ее на Багрова. И не позволял тому забывать о ней. Он с детства слушал рассказы бати о деле душительницы. Можно сказать, вырос на них. И стал истинным ее фанатом.

Роман набрал номер Комарова. Тот ответил:

— Чего тебе? Только три часа назад расстались, ты уже звонишь.

— Увидеться бы.

— Иди в задницу, Романыч. У меня личная жизнь.

— Очень надо, Митя.

— Если ты хочешь сообщить мне о безутешном отце, которого ты повязал во дворе дома Клавдии Андреевны, то не беспокойся. Уже из отделения звонили. Я в курсе. А вот он как смог узнать о том, как следствие продвигается, большой вопрос…

— Ты сам где?

— С женщиной в ресторане сижу.

— Адрес назови.

— Ты совсем, что ли, дурак?

— Митя, адрес, — рявкнул Багров.

— Да не знаю я его… Недалеко от дома Петровской ресторан «Ностальгия».

Багров тут же сбросил. Пока Митя не сообразил, что опасность близка.

Где находится ресторан, он знал. Видел вывеску, уютно светящуюся желтым. В ней было тепло и старомодность. Сейчас все подсвечивают в основном синим или белым. Но «Ностальгия» оправдывала свое название, и даже ее фасад сохранял ретростиль.

Когда Рома зашел в заведение, то понял, что он царит и внутри. Однако не пахнет нафталином. Убранство классическое, но ремонт свежий, и персонал набран молодой.

Митя сидел за самым дальним столиком с дамой. Он — лицом ко входу, она — спиной. Роман подошел. Увидел, что на столе жаркое в горшочках, овощной салат и графинчик водки. Как же ему хотелось шарахнуть сейчас стакан!

— Явился не запылился, — проворчал Митяй. — Чего надо тебе, гад?

— Ой, здрасте, — услышал Рома девичий голос. Повернувшись к даме, узнал в ней Наталью, жиличку Петровской, соседку Гриши и подругу Марины Кузи. Но без черных кругов вокруг глаз узнал не сразу.

— Как-то слишком много совпадений, — пробормотал Багров. — Вы что, в сговоре?

— Чего? — Митяй разлил водку по стопкам, а Роме плеснул ее в стакан. Роман опрокинул его. Кинул в рот кусок огурца, затем спросил:

— Ты Оборотень?

— Ага.

— А она твоя подельница?

— Точно.

— И ты так легко в этом признаешься?

— Я ни хрена не понимаю, о чем ты. Так что… — Он тоже выпил, на выдохе продолжил: — Легко. Потому что это какой-то прикол?

— Наталья, вы нас извините, пожалуйста, — обратился к девушке Рома. — Мы отойдем?

— Мы снова на «вы»? Тогда ладно. Отойдите.

Багров схватил Комарова за руку и вытащил на улицу.

— Если ты сам на Наташку виды имел, мог бы предупредить, — сказал он, кинув в рот жвачку. — Мясо в жарком вкусное, но жестковатое, застряло в зубах.

— Митяй, я думаю, что ты Оборотень… В погонах.

Комаров вынул жвачку изо рта, посмотрел на нее и сунул обратно.

— А я думаю, что ты конь… В пальто. И че?

— Ты пьян.

— Нетрезв, это вещи разные.

И Рома решил блефовать:

— Николенька, это, если ты помнишь, наш программист, вычислил, откуда направлялись сообщения Оборотня. Ты знаешь, кто это. Предводитель фан-клуба Казачихи.

— И?

— Похоже, это именно ты.

— Не, не я, — отмахнулся Митяй. — Дай мне вернуться к даме.

— А если я тебе скажу, что Казачиха скоро будет в Москве? Ее доставят сюда ночным поездом. Тем, на котором мы с тобой из Мордовии возвращались. — Роман не обманул. Это было действительно так. Лариса Казакова в сопровождении адвоката и конвоира следовала в столицу. И должна была прибыть через час пятнадцать.

— Хорошо сработал твой друган, молоток. Не помню уже, как зовут его…

— Хочешь, поедем на встречу с ней?

— Давай завтра? У меня свидание.

Нет, Митя не Оборотень. Не может он так хорошо играть, изображая равнодушие. Фанат Казачихи тут же стойку бы сделал…

И вот еще что! Митя уже виделся с Ларисой Андреевной. И знал, что в скором времени ее как минимум переведут в столицу, а то и выпустят. Зачем же так убивать еще одну девушку?

Да, именно убивать…

Оборотень не подбрасывал улики. Разве что в первом случае. Трех девушек он удушил сам. Струной. И выбрал жертв не случайно. Все они были знакомые Гриши Матросова. И Оборотень убивал их, чтобы в случае чего подставить второго по преданности фаната.

…Выходит, он знал, кто такой Казак. И следил за ним и его знакомыми.

В реальности, а не в Сети.

Голова шла кругом. Багров уже не знал, что думать.

— Слушай, если тебе одному неохота ехать к Казачихе, звякни моему бате, — услышал он голос Митяя. — Он мне покоя не дает последнее время. Все ему по нашим последним делам знать надо. Я даже как-то заподозрил, что он мои бумаги, что я на дом беру, смотрит. И в компе моем лазает. Он хоть и старый, но шарит в них.

— И Казачиха ему небезразлична?

— Конечно, нет. Это ж он ее поймал. Она, считай, для него как… Ну не знаю… Щука на восемь кило для рыбака. В пузе которой еще и золотая цепочка нашлась.

Мысль, мелькнувшая в голове Ромы, так ему не понравилась, что он гневно отогнал ее прочь.