Наконец, уже почти у самого кабинета профессора Клоппа,Недолеченная Дама отстала и втянулась в стену, на прощанье назвав их черствымитупицами.

– Зачем ты с ней заговорила? – накинулся на ТанюБаб-Ягун. – Я же тебе русским языком говорил: ничего ей не отвечай!

– Я подумала: она обидится! – смутилась Таня.Баб-Ягун вновь стал надуваться, явно собираясь высказаться, но Ванька Валялкинрешительно оборвал его:

– Ладно, Ягун, перестань голосить! Надо по-быстромузаглянуть к Клоппу и уходить отсюда, пока Недолеченная Дама кого-нибудь непривела. Да и вообще: Дама еще не самый плохой вариант. Она совершенно незапоминает лиц, и к тому же в голове у нее каша... Натолкнись мы на Поручика,было бы впятеро хуже.

Попасть в кабинет к Клоппу оказалось совсем непросто. Хотядверь была не заперта, ручка с потрясающей ловкостью ускользала от ладоней, асама дверь, словно от хохота, дрожала мелкой дрожью.

– Вот свинство! Да тут защитное заклятие, да еще какоемощное! Нам туда не пробраться! – разочарованно прошипел Баб-Ягун.

– Погоди, дай теперь я! – Таня отстранила его и,шепнув «Туманус прошмыгус», толкнулась в дверь спиной.

Из ее кольца вылетела искра, а в следующий миг она поняла,что находится уже внутри.

– Кошмар! А искра-то была красная! Я выполнилазаклинание черной магии! Все! Падаю в обморок! – в ужасе воскликнулокольцо.

– Падаешь, так падай! Только помолчи! –огрызнулась Таня.

– А ты меня не торопи! Ишь какая торопыга нашлась!Когда захочу, тогда и упаду! – обиженно заявил перстень и то ли правдаупал, то ли сделал вид.

Кабинет профессора Клоппа был темным и мрачным, без единогоокна. Куда больше он походил на обычный чулан. В застоявшемся воздухеразливался затхлый запах. Справа стоял шкаф с журналами успеваемости «темного»факультета, в котором Клопп исполнял функции декана. Несмотря на то, что шкафбыл заперт на несколько сильных заклятий, журналы в нем подпрыгивали, и,просачиваясь между страниц, наружу выплывали чернильные пятна, складывающиеся ввоздухе в слова.

"Поведение за четверть:

Рита Шито-Крыто. Вредности много, злобности мало!

Демьян Горьянов. Превосходный мерзкий характер!

Рома Кисляков. Недостаточно мстительности!

Семь-Пень-Дыр. Драчлив, но лежачего не бьет! Дополнительныеупражнения по оподлению.

Гробыня Склепова. Замечательная накостливость, чудеснаялживость! Умница!"

Таня внимательно оглядела все углы в поисках грифа, но птицыс голой шеей нигде не было. Правда, за шкафом она обнаружила насест, подкоторым валялось несколько темных перьев, измазанных тошнотворно пахнущимпометом.

Не решившись подойти к столу, вокруг которого мелкимиискорками потрескивали мощные черномагические заклятия, Таня хотела осторожновыскользнуть из кабинета, но тут на глаза ей попалось огромное зеркало, завешенноезеленоватым покрывалом.

Девочка подошла и хотела приподнять его, но не успела.Покрывало соскользнуло само. Одновременно справа и слева вспыхнуло по длиннойжелтой свече. Таня взглянула в стекло, ожидая увидеть там свое отражение, номатовая поверхность зеркала ничего не отражала. Оно оставалось пустым, какгладь ночного озера. И лишь изредка в глубине клубился неясный белый туман.Таня хотела уже отойти, но тут с той стороны стекла одновременно вспыхнулинесколько огоньков. Кто-то приближался из мрака, выплывали потрескавшиеся серыестены. Не те, что были в кабинете Клоппа, а совсем другие – тесные, влажные,расположенные, видно, где-то очень глубоко под землей, даже не в подвалахТибидохса. Гулкие шаги далеко разносились по пустым коридорам. Таня увиделадлинную процессию нежити. Маленькие мохнатые существа несли массивный каменныйгроб, в котором лежала отвратительная старуха с костистым лицом. Под тяжестьюгроба нежить могла сделать лишь несколько десятков шагов, потом она падала безсил и замирала на полутемными бесформенными комками, но тотчас новые носильщикиприходили им на смену и упорно тащили его дальше.

У Тани сжалось сердце. Родинка на кончике носа – следдавнего укуса – запульсировала огненной болью. Девочке казалось, что она тосжимается до размеров песчинки, то становится крупной и набухшей, как фасолина.

Неожиданно процессия остановилась. Нежить развернула гроб кТане. Отвратительная старуха села в гробу, и ее горящий ненавистью взглядуперся прямо девочке в лицо. Таня ощутила, что не может даже отвернуться. Неморгая, она смотрела, как старуха достает из гроба большие песочные часы, покоторым тонкой струйкой сбегает черный песок. Песка оставалось уже совсемнемного, меньше половины.

– Уже скоро! – сказала старуха, улыбаясь мертвымигубами. – Жди меня, малютка Гроттер! Скоро я получу то, что принадлежитмне!

Процессия медленно и важно прошествовала мимо стекла искрылась в дальнем коридоре. Свечи в руках у нежити погасли, а там, где былгроб, вспыхнули точно сотканные из голубоватого огня буквы: «Отдай то, что тыпрячешь!»

Когда буквы растаяли, Таня ощутила, что вновь можетдвигаться. Не накинув на зеркало покрывало, она метнулась к двери и, забыв опредупреждении Гробыни, схватилась за ручку. Дверь открылась, но тотчас повсему преподавательскому этажу разнесся оглушительный звон. В воздухе повислисотни красных восклицательных знаков, которые, изгибаясь, складывались в слова:«Тревога! Нарушение магической защиты в кабинете профессора Клоппа!» Не былосомнений, что этот звон услышали в самых дальних концах Тибидохса и что скоросюда сбегутся все преподаватели.

Таня выскочила в коридор. Баб-Ягун как-то странно и даженастороженно уставился на нее.

– Ты знаешь, какая искра вылетела из твоего кольца,когда ты входила: красная! Ты применила заклятие темной магии! – крикнулон. Его голос тонул в завывании сирен.

– Мало ли что она применила? Бежим! – Схватив Танюза рукав, Ванька Валялкин потянул ее к лестнице, ведущей в Зал Двух Стихий.

Но они опоздали. С той стороны уже доносились топот ног и исполненныйрвения голос Поклеп Поклепыча: «Скорее, зовите циклопов! Кто бы это ни был, имне уйти! Я им устрою! Я наложу на них такое заклятие подчинения, что они доконца жизни будут даже нос вытирать по команде!»

Путь был отрезан. Теперь они при всем желании не могливернуться в спальни. Оставался единственный возможный путь отступления: дальняялестница, ведущая в подвалы Тибидохса. Друзья в растерянности остановились.Неизвестно еще, что лучше или, точнее, что хуже: попасть в руки разгневанномуПоклепу, давно мечтающему в пику Сарданапалу поймать с поличным кого-нибудь из«белых», либо рискнуть и сунуться в подвалы, вход в которые был строжайшезапрещен.