— Какое отношение все это имеет к Мейсону?

— Это имеет отношение к тебе, Роз??. Вот что важно.

После сеанса терапии у меня возникло чувство, словно мозгиплавятся. И еще будто я под следствием. Если бы Дейдра была там, когдадопрашивали Виктора, суд наверняка закончился бы вдвое быстрее.

Еще я думала, что мысли Дейдры движутся полностью внеправильном направлении. Конечно, у меня нет обиды на Лиссу. И мысль, что явлюбилась в Дмитрия только потому, что он для меня недостижим, совершеннонелепа. Я никогда даже не задумывалась о конфликте моего чувства к нему сработой стража, пока он сам не заговорил об этом. Я влюбилась в него потому…ну, потому что он Дмитрий. Потому что он добрый, сильный, забавный, страстный иво всех отношениях замечательный. Потому что он понимает меня.

И однако, пока я шла в учебное здание, ее вопросбеспрестанно кружился в сознании. Может, я сама и не думала, что наши отношенияотвлекут нас от обязанностей стража, но с самого начала знала, что существуютдругие, очень серьезные преграды — его возраст и работа. Может, это реальноиграло определенную роль? Может, какой-то частью души я всегда понимала, что унас ничего не будет — и это позволит мне полностью посвятить свою жизнь Лиссе?

Нет, твердо решила я. Это чушь. Дейдра, может, и сильна впостановке вопросов — вот только вопросы она задает неправильные.

— Роза!

Я оглянулась и увидела Адриана, пересекающего лужайку в моемнаправлении, безразличного к тому, что слякоть губит его шикарные ботинки.

— Ты только что назвал меня Розой? — спросилая. — Не «маленькой дампиркой»? Вот уж не думала, что это когда-нибудьпроизойдет.

— Это постоянно происходит, — возразил он, догнавменя.

Мы вошли в учебное здание. В школе шли занятия, поэтомукоридоры были пусты.

— Где твоя лучшая половина? — спросил он.

— Кристиан?

— Нет, Лисса. Ты ведь можешь сказать, где она?

— Да, могу, потому что знаю: это последний урок, и онав классе вместе с остальными. Ты все время забываешь, что для всех, кроме тебя,это школа.

Он выглядел разочарованным.

— Я нашел новые архивные документы, которые хотел бы сней обсудить. Еще об этой сверхспособности к принуждению…

— Вот это да! Неужели ты делал что-то продуктивное? Япотрясена.

— Кто бы говорил, — ответил он. — Вособенности учитывая, что все твое существование вращается вокруг избиениялюдей. Вы, дампиры, нецивилизованные создания — но за это мы вас и любим.

— На самом деле, — задумчиво сказала я, — впоследнее время мы не единственные, кто избивает. — Я почти забыла о тайнекоролевского бойцового клуба — и без того хватало тревог. Без особой надежды науспех я спросила его. — Слово «Мана» имеет для тебя какой-то смысл?

Он прислонился к стене и достал свои сигареты.

— Конечно.

— Ты в здании школы, — предостерегла я его.

— Что? Ох, и правда. — Со вздохом он сунулсигареты в карман. — Разве половина из вас не изучают румынский язык? Этоозначает «рука».

— Лично я изучаю английский.

Рука. Это не имело никакого смысла.

— Почему тебя заинтересовало значение этого слова?

— Не знаю. Наверно, я чего-то не поняла. Я думала, этоимеет связь с тем, что происходит с некоторыми королевскими отпрысками.

В его глазах вспыхнуло понимание.

— О господи! Только не это. Они что, и здесь этим занимаются?

— Занимаются чем?

— «Мана». «Рука». Дурацкое тайное общество которое то идело возникает в разных школах. У нас в Алдере его отделение тоже было.Несколько королевских отпрысков сбиваются в группу и устраивают собрания, гдеубеждают друг друга, насколько они лучше всех остальных.

— Вот оно что. — Отдельные куски головоломкиначали складываться вместе. — Эта маленькая группа Джесси и Ральфа… ониеще пытались вовлечь в нее Кристиана. Это и есть «Мана».

— Его? — Адриан рассмеялся. — Они, наверно,были в совершенном отчаянии — я говорю это, не желая оскорбить Кристиана.Просто он явно не готов участвовать в таких сборищах.

— Да, но… он очень решительно отверг их предложение. Вчем суть этого тайного общества?

— Та же, что и любого другого. Способ возвыситься всобственных глазах. Всем нравится чувствовать себя особенными. Раз ты входишь вэлитную группу — значит, ты такой и есть.

— Но ты не участвуешь в этом?

— Зачем? Я и так знаю, что я особенный.

— Джесси и Ральф говорили, что королевские особи должныдержаться вместе из-за всей этой полемики, которая сейчас происходит, — обучастии в сражениях, стражах и всем таком прочем. Вроде бы они могут как-топротивостоять этому.

— Не в этом возрасте, — хмыкнул Адриан. — В основномпока они могут лишь болтать языком. Становясь старше, члены «Маны» иногдазаключают сделки в интересах друг друга и по-прежнему тайно встречаются.

— Что же тогда? Они просто тусуются, чтобы поговорить ипослушать самих себя?

Он принял задумчивый вид.

— Ну да, конечно, они много времени на это тратят. Но яимею в виду, что, когда такие маленькие отделения где-нибудь образуются, обычноони всегда хотят делать что-то особенное и непременно втайне. У каждой группыэто что-то свое. Значит, и у этой, скорее всего, есть свой тайный план илизамысел.

План или замысел. Мне это не нравилось. В особенностиучитывая, что тут замешаны Ральф и Джесси.

— Для того, кто не входил в такую группу, тыпоразительно много знаешь.

— Мой папа входил. Много об этом он никогда нерассказывает — тайна есть тайна, — но я умею ловить сигналы. И потом, якое-что слышал в школе.

Я прислонилась к стене. Часы показывали, что уроки вот-воткончатся.

— Ты слышал что-нибудь о том, что они избивают людей? Язнаю, по крайней мере, четырех мороев, которых прилично отделали. И они молчатоб этом.

— Что за морои? Некоролевские?

— Как раз королевские.

— Это не имеет смысла. Вся суть таких элитныхкоролевских групп в том, что они собираются вместе, чтобы защитить себя отперемен. Хотя, может, они преследуют тех королевских, кто отказываетсяприсоединиться к ним или поддерживает некоролевских.

— Может быть. Но один из них брат Джесси, а Джесси,по-моему, среди основателей. Он воспринял бы это как выпад. И потом, Кристиануони ничего не сделали, когда он отказался.

Адриан развел руками.

— Даже я не знаю всего, и, как я уже сказал, у этойгруппы наверняка есть свой собственный план, который они держат всекрете. — Я разочарованно вздохнула, и он с любопытством посмотрел наменя. — Тебе-то какое до всего этого дело?