— Ну, меня исцелит Лисса, — самодовольно ответилон. — Ей это раз плюнуть. Хотя… — Сардоническая улыбка угасла. —Знаешь, когда она использовала свою магию, произошло нечто странное.

— Да, знаю. Ты тоже почувствовал?

— Нет, не почувствовал — увидел. — Оннахмурился. — Роза… Помнишь, ты спрашивала меня, не безумна ли ты, и яответил, что нет?

— Да…

— Может, я тогда ошибся. Думаю, ты безумна.

Я резко замедлила шаги.

— Какого черта? Что ты имеешь в виду?

— Ну… видишь ли… когда Лисса работала со вторымрастением… ее аура слегка потемнела.

— Это и я почувствовала, — сказала я. —Словно к ней… ну, не знаю… на мгновение вернулась душевная болезнь, чтослучалось раньше. Но она быстро ушла.

Адриан кивнул.

— Да, именно так… Тьма из ее ауры ушла — и знаешь куда?В твою. Я давно заметил, какие у вас разные ауры, но на этот раз видел, чтопроисходит. Клубок тьмы переметнулся из ее ауры в твою.

Что-то в его словах заставило меня содрогнуться.

— Что это означает?

— Ну, поэтому я и думаю, что ты безумна. У Лиссыотсутствуют всякие побочные эффекты от использования магии, верно? Ну а ты… Тыв последнее время жутко вспыльчива и видишь призраков. — Он произнес этислова небрежно, как будто видеть призраков — дело обычное, случающееся время отвремени. — Думаю, та пагубная часть духа, которая плохо воздействует напсихику, каким-то образом просачивается из нее в тебя. В результате еесостояние стабильно, а ты… ну… видишь призраков.

Мне как будто дали пощечину. Еще одна теория. Никакойтравмы. Никаких реальных призраков. Я «заражаюсь» безумием от Лиссы. Я помнилаее худшее состояние — депрессия, попытки причинить себе вред. Я помнила нашубывшую учительницу, госпожу Карп, тоже пользователя духа, которая полностьюлишилась разума и стала стригоем.

— Нет, — сказала я напряженно, — со мнойэтого не происходит.

— А как насчет вашей связи? Она ведь существует. Еемысли и чувства проскальзывают в тебя… почему безумие не может?

Адриан говорил все это в характерной для него легкомысленнойманере, как бы просто из любознательности, не осознавая, как сильно его словатревожат меня.

— Потому что это не имеет никакого…

И потом меня озарило. Вот он, ответ, который мы искали всеэто время.

Святой Владимир всю жизнь боролся с побочными эффектамидуха. У него бывали видения и галлюцинации, которые он описывал как «демонов».Однако он не сошел с ума и не пытался покончить с собой. Мы с Лиссой считали,что причина этого — его страж, «поцелованная тьмой» Анна, и что связь междуними помогала ему. Мы предположили, что дело просто в присутствии рядомблизкого друга, который поддерживал, помогал пройти через тягостные периоды,ведь никаких антидепрессантов или успокаивающих таблеток тогда не было.

Но что, если… что, если…

Я не могла дышать, не могла существовать дальше, не узнавответ. Сколько сейчас времени? Что-то около часа до комендантского часа? Ядолжна выяснить. Я так резко остановилась, что чуть не поскользнулась назамерзшей земле.

— Кристиан!

Троица перед нами остановилась и обернулась ко мне иАдриану.

— Да? — откликнулся Кристиан.

— Мне нужно кое-куда зайти — или, точнее, нам нужно,поскольку я не могу никуда идти без тебя. Мне срочно нужно в церковь.

Он удивленно вскинул брови.

— Что, хочешь исповедоваться?

— Никаких вопросов. Пожалуйста. Это займет всегонесколько минут.

На лице Лиссы возникло выражение беспокойства.

— Ну, мы можем все туда пойти…

— Нет, мы вернемся быстро. — Я не хотела, чтобыона присутствовала. Не хотела, чтобы она услышала ответ, в котором я теперь ужене сомневалась. — Идите в спальный корпус. Мы догоним вас. Пожалуйста.Кристиан!

Он разглядывал меня, сам не зная, чего хочет — высмеять илипомочь. В конце концов, он не был болваном. Победило второе.

— Ладно, но не проси меня молиться вместе с тобой.

Мы свернули к церкви. Я почти бежала, так что он едвапоспевал за мной.

— Надо полагать, ты не объяснишь мне, в чемдело? — спросил он.

— Нет. Но спасибо за согласие помочь.

— Всегда рад.

Уверена, он закатил глаза, но все мое вниманиесосредоточилось на тропинке под ногами. Дверь в церковь оказалась заперта, чтобыло неудивительно. Я постучалась, скользя взглядом по окнам — есть ли в нихсвет? Вроде бы нет.

— Знаешь, я умею пробираться туда, — сказалКристиан. — Если тебе просто нужно внутрь…

— Нет, мне нужно увидеться со священником. Проклятье,его тут нет!

— Скорее всего, он уже в постели.

— Проклятье! — повторила я, испытывая очень слабыеугрызения совести из-за того, что ругалась на пороге церкви.

Если священник в постели, значит, он в доме для персонала,куда я не имею доступа.

— Мне необходимо…

Дверь открылась, отец Андрей воззрился на нас. Он выгляделудивленным, но не более того.

— Роза? Кристиан? Что-то случилось?

— Мне нужно задать вам вопрос, — ответилая. — Это не займет много времени.

Он удивился еще больше, но отошел в сторону, пропуская нас.Мы остановились в вестибюле, рядом со входом в сам храм.

— Я как раз собирался уйти домой на ночь, —объяснил нам отец Андрей. — Закрывал все двери, гасил свет.

— Вы когда-то говорили, что святой Владимир прожилдолгую жизнь и умер в преклонном возрасте. Это так?

— Да, — медленно ответил он. — Насколько мнеизвестно. Во всех прочитанных мной книгах — включая самые последние — сказаноименно так.

— А какова судьба Анны?

Мой голос звучал так, словно я вот-вот ударюсь в истерику.Что соответствовало действительности.

— Судьба Анны?

— Что с ней произошло? Как умерла она?

Все это время нас с Лиссой волновал уход Владимира:относительно Анны мы никогда даже не задумывались.

— А-а… Ну… — Отец Андрей вздохнул. — Боюсь,ее конец был не столь мирным. Всю жизнь она защищала его, хотя есть намеки, чтов пожилом возрасте она тоже начала терять стабильность. И потом…

— И потом? — спросила я.

Кристиан с непонимающим видом переводил взгляд с меня насвященника и обратно.

— И потом, спустя месяца два после ухода святогоВладимира, она покончила жизнь самоубийством.