— Не хочется быть сумасшедшей.

— Ты не сумасшедшая.

— И все же ты не веришь, что я действительно вижупризраков.

Он отвел взгляд, устремив его на трепещущие свечи на алтаре.

— Не знаю. Я по-прежнему стараюсь держать ум открытым.Пережить сильный стресс — совсем не то же самое, что быть сумасшедшей.

— Знаю. — Какая теплая у него рука! Нехорошодумать о таких вещах в церкви. — Но… Ну… Есть еще кое-что…

Я рассказала о том, что Анна, возможно, оттягивала на себябезумие Владимира. Пересказала я и объяснения Адриана насчет моей ауры. Дмитрийснова перевел на меня взгляд, в котором сквозило любопытство.

— Ты разговаривала обо всем этом с кем-нибудь еще? СЛиссой? С твоим консультантом?

— Нет, — еле слышно ответила я, не в силахвстретиться с ним взглядом. — Меня пугает, что они могут подумать.

Он сжал мою руку.

— Прекрати! Ты бесстрашно бросаешься навстречуопасности, но приходишь в ужас от идеи с кем-то поговорить.

Я подняла на него взгляд.

— Наверно.

— Тогда почему ты рассказываешь мне?

Я улыбнулась.

— Потому что ты говорил, что я должна доверять людям.Вот, я доверяю тебе.

— А Лиссе не доверяешь?

Моя улыбка угасла.

— Нет, я доверяю ей полностью. Но не хочу рассказыватьо том, что может встревожить ее. Что-то вроде инстинкта защитника, надополагать, так же как не подпускать к ней стригоев.

— Она сильнее, чем ты думаешь, — сказал он. —И сделает все, чтобы помочь тебе.

— Так что? Ты хочешь, чтобы я доверяла ей, а не тебе?

— Нет, я хочу, чтобы ты доверяла нам обоим. Думаю, этопойдет тебе на пользу. То, что произошло с Анной, беспокоит тебя?

— Нет. — Я снова отвела взгляд. — Пугает.

По-моему, нас обоих ошеломил этот ответ. Даже я никак неожидала, что скажу такое. Мы замерли на мгновение, а потом Дмитрий обнял меня иприжал к груди. Вдыхая запах кожаного пальто и слыша стук его сердца, ясотрясалась от рыданий.

— Не хочу, чтобы со мной такое происходило, —повторяла я. — Хочу быть как все. Хочу быть… в своем уме. Не хочу терятьконтроль над собой. Не хочу стать такой, как Анна, и покончить с собой. Мненравится жить. Я готова умереть, спасая своих друзей, но надеюсь, что этого неслучится. Надеюсь, мы все проживем долгую счастливую жизнь. Как выразиласьЛисса — одна большая счастливая семья. Мне так много хочется сделать, но ябоюсь… боюсь стать похожей на нее… боюсь, что не сумею помешать этому…

Он крепче обнял меня.

— Ничего такого не произойдет, — прошепталон. — Ты своенравная и импульсивная, но по большому счету ты одна из самыхсильных, кого я знаю. Даже если ты такая же, как Анна, — а я так недумаю, — это вовсе не значит, что тебя ждет ее судьба.

Смешно. Я часто говорила то же самое Лиссе о ней иВладимире. Она всегда с трудом верила в это, и теперь я ее понимала. Даватьсоветы — одно, а вот следовать им — совсем другое.

— Ты упускаешь и еще кое-что. — Он провел рукой помоим волосам. — Если опасность для тебя исходит от магии Лиссы, тогда онапросто может перестать использовать ее, и дело с концом.

Я слегка отстранилась, чтобы иметь возможность взглянуть нанего. И торопливо провела рукой по глазам, утирая слезы.

— Но как я могу просить ее об этом? — сказалая. — Я же знаю, как ее это огорчит. Нет, я не в состоянии лишить ее магии.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Даже ценой собственной жизни?

— Владимир делал потрясающие вещи… и она тоже может.Кроме того, «они на первом месте», так ведь?

— Не всегда.

Я удивленно посмотрела на него. Это «они на первом месте»вдалбливали в нас с самого детства. Все стражи так считали. Только те дампиры,которые отказались от своих обязанностей, не разделяли этого подхода. То, чтоон сейчас сказал, было почти равносильно измене.

— Иногда, Роза, бывают ситуации, когда нужно поставитьсебя на первое место.

Я покачала головой.

— Только не с Лиссой.

Ощущение, будто я разговариваю с Дейдрой или Эмброузом.Почему все внезапно стали ставить под сомнение то, что я воспринимала какабсолютную истину всю свою жизнь?

— Она твоя подруга. Она поймет.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, он вытащил торчащие из моегорукава четки.

— Я не просто ее подруга. Вот тебе доказательствоэтого. — Я кивнула на крест. — Я связана с ней, чтобы защищатьДрагомиров любой ценой.

— Понимаю, но…

Он не закончил — да и что он мог сказать? Это был старыйспор, тот, который не имел решения.

— Мне пора возвращаться, — резко сказала я. —Комендантский час давно начался.

Губы Дмитрия искривила улыбка.

— И тебе нужен я, что избежать неприятностей повозвращении.

— Да, я надеялась…

У входа в храм послышалось шуршание, и вошел отец Андрей,что однозначно положило конец нашей встрече. Он собирался запирать церковь.Дмитрий поблагодарил его, и мы с ним зашагали в сторону спального корпусадампиров. Мы не разговаривали, но это было уютное молчание. Странно, но послетой его вспышки, случившейся, когда мы покинули больницу, возникло чувство,будто между нами что-то стало еще глубже и прочнее, пусть даже это и казалосьневозможным.

Дмитрий провел меня мимо женщины за стойкой портье, и, когдая уже собралась свернуть в сторону своего крыла, мимо нас прошёл страж по имениЮрий. Дмитрий окликнул его.

— По-моему, ты занимаешься вопросами защиты? Когда впоследний раз накладывали новые защитные кольца?

Юрий задумался.

— Пару дней назад. А что?

Дмитрий бросил на меня выразительный взгляд.

— Просто полюбопытствовал.

Я кивнула Дмитрию, давая понять, что поняла его, иотправилась в постель.

Последовавшая за этим неделя или около того протекала воднообразном режиме. Три дня в неделю я повсюду ходила за Кристианом, а востальные три дня посещала своего консультанта и занималась с Дмитрием. И всеэто время с его лица не сходило озабоченное выражение. Он всегда интересовался,как я себя чувствую, но не заводил разговора на темы, обсуждать которые я не хотела.В основном это были физические тренировки, которые я предпочитала, потому чтодля них не требовалось особо напрягать мозги.

И самое приятное — все это время я не видела Мейсона.