Мы успели выпить по паре бокалов, поелозить ножами, потыкать вилками.

– Знаете, – неожиданно улыбнулся Виктор, – а ведь там, в министерстве, когда вы вошли в кабинет, я вас сразу и не узнал. Представляете?

– Неужели за месяц я так изменилась?

– Нет-нет, вы выглядите прекрасно.

– Что еще остается брошенной женщине… – Не знаю, зачем брякнула.

– Вы ведь, кажется, замужем? – Он посмотрел с удивлением.

Мне так тоже казалось. Но что-то последнее время моя уверенность в замужестве пошатнулась. Виктор смотрел. Я потупилась. Ну не могла же я признаться, что мой муж, вместо дома, ночует на некой сомнительной яхте.

– А вы? Вы женаты?

– Уже – нет. – Его признание могло показаться игривостью ловеласа, и он счел нужным холодно уточнить: – Я развелся тогда же, когда ушел из клиники. Вот так, представьте, одним махом полностью поменял жизнь.

Мы продолжили ужин в молчании. Довериловка, вроде бы, и сложилась, но в каком-то в слегка неуютном разрезе. Я периодически щупала сумочку. Пора было приступать к делу. Но когда? Прямо сейчас? Нет, невозможно, нелепо.

– Да, вы правильно догадались, – прервал молчание Виктор. – Переход на новую должность – только часть правды. На самом деле, я ушел, потому что иначе не мог оторваться. От этой… женщины. Мы вместе работали. Много лет. Слишком много. Я и моя жена.

– Не смогли остаться друзьями? – ляпнула я.

– Друзьями… – Он горестно хмыкнул. – Когда речь идет о мужчине и женщине, дружба – это сублимация любви. А сублимация, знаете ли, травмирует психику. Я, возможно, и мог бы. Но она не смогла. У нее развился психоз, настоящий бред ревности. Разубедить ее оказалось выше моего врачебного опыта и моих жизненных сил. Пришлось мне с этим кончать радикально.

Он тяжко вздохнул. Меня подмывало его спросить, из-за чего у них разладились отношения. И была ли основа для ревности. Прямо зудело от любопытства.

– Ну, за дружбу! – иронически предложил он. Мы чокнулись.

Внезапно он сам начал рассказывать свою жизнь. Как они поженились еще в студенчестве. Как было трудно. Безденежье. Ребенок, второй. Одна квартира, вторая. Переезды, ремонты. Похоже, ему требовалось выговориться. Слушая его печальную повесть, я ловила себя на том, что ничего нового не услышу, и всякий очередной эпизод убеждал меня в этой банальности. А он длил и длил монолог откровения, и в его глазах все больше зияла черная бездна, где нет никакой защиты, и в мерцающей глубине обнажается ранимое существо человека.

Закончив так же внезапно, он вызвал официанта. Я встрепенулась, схватилась за сумочку. Он остановил меня жестом.

– Спрячьте свои представительские. Могу я позволить себе удовольствие заплатить за ужин с симпатичной мне женщиной?

Пока выходили, он разговаривал по мобильнику. Когда спустились на берег, подъехала темно-синяя, отполированная «А-6». Он уже знал, что я «без руля», и галантно распахнул заднюю дверцу. Я села. Он велел водителю доставить меня домой. А сам пошел вдоль по набережной.

Насчет дела – язык проглотила.

Квартира встретила кладбищенской тишиной. Я прошлась по комнатам, последовательно зажигая свет. Данная ночь ничего не добавила к тенденции последнего времени. Позвонила мужу. Он был в ярости, что я его разбудила. На вопрос, когда он приедет домой, злобно отрезал: его дом – яхта. Псих! Посидела, подкидывая на ладони игрушку мобильной связи…

Неожиданно у меня возникло желание.

Оно не посещало долгие годы. И вот. Захотелось почитать один гороскоп. Кое-что уточнить по поводу человека, чью дату рождения я, между прочим, выяснила, планируя тактику предстоящего дела. Никаких гороскопов в доме давно не водилось. Я сама уничтожила эту бредятину. И все-таки любопытно. Просто взглянуть. Но где среди ночи найти информацию?..

Тут меня осенило: что я ломаю голову? – Интернет!

ВЕСЫ. 24 сентября-23 октября.

Этот знак символизирует равновесие. Характеризуется интеллектом и логикой. По силе признака – сильный. В колесе Зодиака стоит в начале эволюции.

Темперамент Весов экспрессивный, подвижный. Долго колеблется в поисках нужного слова, верного дела. Вежливый, деликатный, честный, интуитивный. Ценит порядок, умеренность. Стремится достичь справедливости и гармонии.

Профессионально реализуется в качестве судьи, архитектора, консультанта, искусствоведа, психолога, педагога. Действует продуктивно, когда на него не давят. Не бывает рабом денег и собственности, но умеет правильно рассчитывать свой бюджет.

В любви Весы сентиментальны, покладисты. Умеют найти общий язык с человеком. Не корчат завоевателя, ждут от партнера первого шага, который бы их сподвиг. При желании Весами легко научиться владеть…

Я улыбнулась. Не знаю, с чего. Просто так. Губы сами расплылись, я чувствовала их натяжение. Странная мысль во мне шевельнулась и тут же прикинулась нежизнеспособной.

Мне вдруг подумалось: не такой уж он и седой…

Никогда еще Топик так не орал. Руки метались, глаза били молниями, рот брызгал ядом. Поделом: вместо того, чтобы просто пред ним покаяться в моей неспособности сунуть заказчику взятку, я сделала ставку на довериловку и сказала, что не смогла заплатить мужчине.

– Разумеется! Вы-то, бабы, привыкли, что платят вам!

Последняя фраза, помимо меня, досталась и Дашке, которая в этот момент открыла дверь в кабинет. Она споткнулась, вспыхнула краской. Ретироваться ей было поздно. На стол сейлз-директора легли бумаги отдела маркетинга.

Топик перекинулся гневаться на нее. В каждой бумаге, просматриваемой секунду, он обнаруживал недочеты, несуразности, некомпетентность – и отшвыривал лист за листом. Некоторые листы Дашка перехватывала на столе, иные отлавливала в свободном полете, а самые неудачные приходилось с шуршанием поднимать с ламината. Краска лица ее распалась на резкие пятна. Когда все бумаги, разной степени изувеченности, были уложены в более-менее стопку, Дашка шагнула к топ-менеждеру, вдохнула побольше воздуху – и вдруг всей пачкой запустила ему в лицо.

Я онемела. Она глянула на меня с ненавистью и по прямой, двинув плечом, покинула кабинет. Я долго смотрела ей вслед, боясь посмотреть на начальника.

– Вопросы?! – гаркнул Топик явно не ей.

Вопросов у меня, в общем-то, не было. Точней, было столько, что в голове бесновался вихрь. Промелькнула неуместная мысль: если бизнес – это война, то глобализация – это война каждого с каждым.

– Мне нужен отпуск.

– Что?! – поморщился Топик.

– Я плохо себя чувствую.

– Нет! У нас горят все дела!

– Я не хочу вас обманывать, поэтому прошу отпуск. Или мне лучше взять больничный?

Топик обессилено рухнул в кресло.