В отчаянии Бродяга сделал единственно возможное. Онвысвободил все пружины и гвозди из дивана и запустил их в потолок. А междупотолком и диваном находился Рошаль, как раз и получивший удары смертоносныхигл. Снаряды испещрили его тело, когда он устремился к тахте. Шипя от боли,Рошаль попытался уйти с траектории, но к тому моменту он уже получил изряднуючасть этих диких ударов.

Чудовище свалилось на стол в нескольких дюймах от места,куда забрался Гилбрин. Оно не сдохло, но точно было ранено. Кроме того, онокинулось вверх на Гилбрина.

«Не забудь о Брандашмыге…» Пролетели годы и варианты миров стех пор, как Гилбрин читал какую-нибудь версию Льюиса Кэрролла, но если исуществовало такое создание, оно наверняка было очень похоже на Рошаля.

«Может быть, масса мистеров Кэрроллов, которые писали о нем,видели во сне одного из псов Сына Мрака».

Рошаль кинулся снова и на сей раз ухватился за щиколоткуГилбрина. Впервые он заговорил:

— Человечек, человечек! Мой хозяин ждет тебя. Мой хозяинждет тебя, но живьем тебя он хочет.

— Что ж, это успокаивает. — Свободной ногой Гилбрин ударилнападавшего в плоскую зубастую морду.

Рошаль зашипел, больше от раздражения, чем от боли, имедленно поднялся, все еще удерживая щиколотку. Из дюжины дырок на пол закапалачерная жидкость. Гилбрину никогда не доводилось видеть у Рошаля ничего сходногос внутренними органами. Удивительно, что это зверье вообще можно назвать«живыми».

Этот термин и к нему скоро не подойдет, если он невысвободится из захвата щупальцев твари. До сих пор он не наносил прямыхударов, используя как оружие кондиционер и металлическое содержимое изодраннойтахты. Теперь наступило время узнать, не будет ли грубая сила так жеэффективна.

— Ты пачкаешь пол, — стал он бранить Рошаля. — МастерТаррика грязь ненавидит, а значит, на меня рассердится.

Гилбрин схватил Рошаля за то щупальце, которое держало егоногу, пока еще два отростка тянулись, чтобы захлестнуть тело. Скрипя зубами, онвложил в атаку всю свою внутреннюю силу. Сначала он чувствовал страшноесопротивление, потом оно стало таять, а с ним, и Рошаль. Когти, скрючиваясь,тянулись к рукам и ногам Гилбрина, в клочья разрывая одежду и оставляякровоточащие раны, мешавшие ему сосредоточиться, но Гилбрин держался. Ондержался, пока клешни оттянулись, а щупальце, державшее его щиколотку, сталомягким и податливым. Рошаль таял, превращаясь снова в лужу, теперь он выгляделкак какая-то пародия на злую фею из «Волшебника из страны Оз». Он уже нешевелился.

Задыхаясь, Гилбрин повалился на тахту и не думая прикрыл насекунду глаза. Борьба с Рошалем отняла больше сил, чем он ожидал. Если быпередохнуть хоть минуту, он восстановит силы, но…

— Ну, ну. Должно быть, это маленький клоун, возлюбленныймоей дочурки.

Уставший беглец приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой,на том месте, где был Рошаль, невысокую ненавистную фигуру.

— Август. Ты знаешь, ужасно, но я никогда не мог заставитьсебя называть тебя «папа» или «тесть».

Мальчишеские черты отца Майи скривились от унижения.

— Расставшись с тобой, моя дорогая девочка совершила один изнемногих разумных поступков. Ты — мой зять?! Это уж слишком большое унижение.

— Ну, если сравнить с убийством, жадностью и сумасшествием,то я согласен. — Он должен был заставить Августа продолжать говорить. Судя позвукам, Таррика и Фило все еще сражались. Все, что ему нужно, — это ещенесколько секунд, и он будет готов действовать, чтобы стоящий перед ним юныйнегодяй не имел шанса вырасти во взрослое чудовище. Существовали способынавсегда убить Странника. Гилбрин некоторые знал, но, разумеется, его противникзнал их все.

Де Фортунато посмотрел на то, что осталось от Рошалей.

— Отвратительные некомпетентные создания. Годятся какпушечное мясо и ни на что больше.

— Ну не знаю. Они могут сгодиться для смазки осей моего«доджа». — Гилбрин чувствовал, что к нему возвращаются силы.

— Точно, — с ухмылкой согласился юный предатель. — Этопредложение ты можешь высказать Сыну Мрака лично.

Посмотрим, что он скажет. — Глаза де Фортунато сузились.

— Я передам, спасибо. — Бродяга поднял руку.

В ту же секунду вперед двинулся Август де Фортунато.

Его атака была невидимой, но внезапно в теле Гилбринасодрогнулась каждая косточка. Он задохнулся, едва не потеряв управление своимсобственным ментальным ударом.

Поднятые силой Гилбрина останки Рошаля взмыли вверх ирастеклись по телу де Фортунато. Негодяй с лицом ребенка поперхнулся возгласомудивления и стал отдирать от себя мерзкую субстанцию. Его атака на Гилбриназахлебнулась, но шутник едва мог шевельнуться, настолько сильно он был сражен.

— Если бы ты не был нужен ему живым, паяц…

Август де Фортунато избавился от липкой грязи и сверкнулвзглядом на своего врага. Он сделал шаг вперед, сила его восстанавливалась.

Собрав энергию, Гилбрин приготовился к, по всей видимости,малоэффективной обороне. Он выдохся. Но без борьбы он не сдастся Не такому, какотец Майи.

Взрыв света пронесся мимо тахты и с силой ударил деФортунато в грудь Ренегат отлетел к стене и с грохотом стукнулся об нее,проломив сухие доски и даже деревянные опоры под ними Гилбрин сомневался, чтолюбой, получивший такой удар, может быть более, чем только оглушен, но и это —большое облегчение.

Он оглянулся на своего спасителя. Хамман Таррика, все ещетяжело дыша, прислонился к двери в коридор. Единственный след нападения Рошаля— дымящаяся небольшая черная куча — растеклась в нескольких футах от него вхолле. Лицо Таррики заметно побледнело, на нем ясно читалось напряжение,которое ему пришлось перенести. Он выглядел почти так же ужасно, как Гилбринсебя чувствовал.

— Гилбрин! Надо, взяться за руки! Нам всем!

В другом конце комнаты Фило пятился от еще двух чернильныхсозданий, которым удалось как-то просочиться сквозь щели вокруг окна.

У ног аниматрона разлилась громадная черная лужа,свидетельствовавшая об эффективности его абордажной сабли.

Видимо, он услышал слова негра, так как пятился точно в томнаправлении, чтобы оказаться между обоими людьми.