Утро мы с Сонькой потратили на бесплодные размышления, какнайти детектива, нанятого Эсмеральдой. Сонька предложила обзвонить все частныесыскные агентства (их оказалось всего три), а потом заняться объявлениями вгазетах. Так как я ничего предложить не могла, пришлось с ней согласиться.Подружка засела за телефон, но уже через десять минут кривилась от жесточайшегоразочарования. На вопрос «Не обращалась ли к вам Ирина Емельянова», ответполучила короткий: «Таких справок не даем». Сонька пробовала настаивать, на чтоей резонно ответили: конфиденциальность – один из принципов работы детективныхагентств. С объявлениями тоже вышла незадача. Заглянув в Интернет, мыубедились: за последние месяцы не было ни одного объявления, которое нас моглобы заинтересовать. Ирина сказала Илье, что познакомилась с детективом случайно.И как теперь искать этого типа? А найти его необходимо, ведь это единственныйшанс узнать о некоем заговоре против моего отца, на который намекала Ирина.Работу мы, конечно, забросили, пили чай уже по пятой чашке и ломали головы.

– Если он профессионал, а не жулик, – наконецсказала Сонька, – должен был немедленно обратиться в милицию, после тогокак Ирину убили. Он просто обязан помочь следствию.

– Допустим, он обратился. Как мы об этом узнаем?

– У Вадима в ментовке полно знакомых, – пожалаСонька плечами, я покачала головой.

– Вадим не годится, придется опять обращаться к Глебу.

Подружка поморщилась:

– Я бы доверять ему поостереглась. С твоим отцом они недружат.

Но эти соображения меня не остановили. В конце концов,необязательно все объяснять Глебу, ему надо просто узнать, обращался детектив кследователю или нет.

Я набрала номер Глеба и коротко изложила свою просьбу.По-моему, мой звонок его обрадовал, видно, после того как я вчера бросилатрубку, он много всего успел напридумывать. Разговаривала я с ним так, будтовчерашних событий попросту не было, и он не рискнул к ним возвращаться. Вобщем, тоже делал вид, что ничего особенного вчера не произошло. Зато пообещалсделать все возможное, чтобы мне помочь, и даже лишних вопросов не задавал.Теперь оставалось только ждать.

Терпением я никогда похвастать не могла, ближайшие часыявились для меня серьезным испытанием. Глеб не звонил, я томилась, Сонькаметалась из одного кабинета в другой, каждый раз возвращаясь с очередной идеей,глупее предыдущей. Около шести Глеб наконец позвонил.

– Насколько я понял, они рассматривают только однуверсию – ограбление. Никакой частный детектив к ним не обращался.

– То есть они попросту не знают, что Ира его нанимала?

– Выходит, так, – ответил Глеб.

Что ж, удивляться не приходится. Илью следователь невызывал, а о детективе, похоже, знал только он. Идти в милицию – значитпривлечь внимание к отцу, а если промолчать, они так ничего и не узнают. Если вближайшее время убийца не будет найден (а я очень сомневаюсь, что его найдут),следствие, потоптавшись на месте, само собой сойдет на нет, убийство окажется вкатегории нераскрытых.

– Где ж тебя искать-то? – бормотала я, тут Сонькавысказала очередную гениальную мысль:

– Нюся, он – жулик.

– Кто?

– Детектив, это же очевидно. Почему молчит до сих пор?

– Не хочет связываться с милицией. Они с Иринойпознакомились случайно, возможно, он сам по себе работает и даже лицензии неимеет. Зачем ему неприятности?

– Допустим. Но в частные сыщики идут бывшие менты, так?А мент просто обязан помочь следствию.

– Ага. Про то, кто кому и чем обязан, поговоримпозднее.

– А если у него был повод молчать? – не унималасьподружка. Ее замечание заставило меня задуматься.

– Он узнал нечто такое, что решил использовать свыгодой для себя?

– У меня есть идейка позабористей. Только не надо сразукритиковать мой образ мыслей. Может, тебе это покажется глупостью, но… так лиуж случайно они встретились? Ты вообще когда-нибудь встречала частного детектива?Не в книжках, а на улице?

– Их мог кто-то познакомить.

– Мог. Но как-то все это… подозрительно. – Сонька,вздохнув, посмотрела в окно и сообщила недовольно: – Твой Глеб приехал.

– Мы отвезем тебя домой, – предложила я.

– Нет уж, я останусь, должен же хоть кто-то из насиногда работать.

Ожидая меня, Глеб прохаживался рядом с машиной. На парковкеу офиса места не нашлось, и он проехал чуть дальше, оставив машину в переулке.Заметив меня, помахал рукой и пошел навстречу. Я ускорила шаг, оказалась возлесветофора и ждала, когда загорится зеленый свет. Глеб поджидал на другойстороне улицы. Желтый сигнал сменил зеленый, поток машин замер, пешеходы толпойринулись вперед. И тут Глеб повел себя весьма странно. Шарахнулся в сторону, апотом и вовсе повалился на асфальт. Вслед за удивлением пришло беспокойство,потому что граждане вокруг меня вслед за Глебом точно с ума посходили, одниорали, другие бросились бежать сломя голову, третьи, как я, бестолковоозирались.

Когда я оказалась рядом с Глебом, он стоял на коленях,сжимая рукой предплечье. Я не сразу заметила, что ладонь у него в крови. Онпоспешно поднялся.

– Что это? – ошарашенно спросила я, испугавшись,что рухну в обморок, и, чтобы удержаться на ногах, уцепилась за Глеба. Это былоплохой идеей, он с трудом держался на ногах, обнял меня, прижав к себе, и намоем безупречно белом костюме появились кровавые пятна. Вот тогда я испугаласьпо-настоящему, не за костюм, разумеется. До меня наконец-то стало доходить, чтопроизошло. – Ты ранен? – завопила я, хотя Глеб стоял рядом ипрекрасно меня слышал.

– Пустяки. Не волнуйся.

– Как я могу не волноваться? Что произошло?

– Какой-то парень… Я смотрел, как ты идешь навстречу, аон шел по улице. Я повернулся и увидел, как он сунул руку за пазуху. Сам незнаю почему, но я… в общем, успел среагировать. Пуля зацепила руку, ей-богу,ерунда.

– А где парень? – испуганно оглянулась я.

– Рванул в подворотню.

– Он же мог тебя убить… – ценное замечание, но вмоем состоянии это было извинительно. Покушения я видела только в кино, а тутне просто стреляли в человека, стреляли в Глеба, которого я люблю.