немногим, чем я могу загладить свою вину перед тобой.

Как обычно, картинки начинают расплываться, превращаясь в полотно с нарисованной церковью и в вышивку с изображением могильного камня.

– У меня смешанные чувства, – говорю я Джеку, когда мы по обыкновению приступаем к обсуждению нашего очередного путешествия в красочное и увлекательное прошлое Сент-Феликса. С тех пор как мольберт и швейная машинка подарили нам последние картинки, прошло так много времени, что мы уже не ждали от них чего-нибудь нового. – Так приятно смотреть на Клару и Арти в день свадьбы, а что касается Уинстона Джеймса у могилы Фредди, то я даже не знаю.

– Как ты поняла, что это Уинстон? – спрашивает Джек. – Мы только предполагаем, что это он.

– Видела на фотографии – кажется, в галерее вместе с его картинами, то есть с картинами Фредди. Разве ты не видел ее, когда мы там были?

– А, да. То-то этот тип показался мне знакомым, но откуда – не помню. Тогда он был гораздо моложе, – Джек указывает на картину, – чем на фотографии, но сходство с Джулианом налицо.

– Это верно. Бедняга Джулиан. Я пыталась сказать ему, что отец, возможно, испытывал угрызения совести из-за своего поступка, но он и слышать не хотел. И сказать ему об этом не получится – а не то откуда мне это известно?

– Это самая сложная часть всей этой истории, – Джек снова смотрит на мольберт, – попытаться утаить, как нам удалось так много узнать про Фредди, Мэгги, Арти и Клару. По-моему, наша версия получилась убедительной, как считаешь?

– Мне кажется, никому по-настоящему нет дела до того, как мы об этом узнали, коль скоро мы правы. Все счастливы, что справедливость восторжествовала и утраченные картины Фредди найдены.

– Помнишь, какой изумленный вид был у Мэгги, когда мы ей сказали? – задумчиво говорит Джек. – Я так и вижу выражение полной эйфории на ее лице.

– И она сразу успокоилась – точно сбросила с плеч многие годы. Этот груз давил на нее всю жизнь. Не могу дождаться, когда она увидит открытие галереи – это будет замечательный финал этой истории.

– Так и есть. Но одно меня все-таки смущает – каким боком мы оказались в ней?

– Вероятно, мы никогда об этом не узнаем. – Я пожимаю плечами. – Но разве это важно? С помощью древней швейной машинки и видавшего виды мольберта нам удалось сделать большое дело.

– А почему твоя машинка древняя, а мой мольберт – видавший виды? – улыбается Джек. – Мне кажется, в этой истории они играли на равных.

– Конечно, и, может быть, нам стоит когда-нибудь сделать так, чтобы они снова повстречались.

– Повстречались, – фыркает Джек. – Ты говоришь так, точно они настоящие.

– Но и обычными их не назовешь.

– Это верно. Думаешь, они хотят снова быть вместе? Я имею в виду навсегда…

Я вопросительно смотрю на Джека. Он говорит о том, что я думаю?

– Да, Кейт. Я спрашиваю, хочешь ли ты, чтобы мы жили вместе? Знаю, мы не так давно знакомы, но…

– Да, – быстро говорю я, пока он не передумал. – Да, Джек, хочу. Очень-очень.

Его улыбка становится еще шире, и мы склоняемся друг к другу, чтобы поцеловаться, но тут я поворачиваю голову, так что в итоге Джек целует меня в щеку.

– Ого! – Я изумленно смотрю на мольберт. – Это как так?

– Что? – Джек смотрит в направлении моего взгляда. – Какого черта!

Картина, на которой мгновение назад была нарисована церковь, сейчас изображает дом, стоящий на холме, а моя вышивка с надгробием превратилась в дверь. В синюю дверь.

– Это тот самый дом, – взволнованно шепчу я, в то время как мы оба, широко раскрыв глаза, смотрим на мольберт. – Дом, в котором жили Клара, Арти и Мэгги. Тот самый, Джек, с синей дверью!

– Совмести их, – гораздо более спокойным тоном командует Джек. – Я имею в виду дверь. Совмести ее с той, что на картине.

Я, как было сказано, осторожно совмещаю два изображения, и цвета тотчас начинают смешиваться, образуя новое движущееся изображение, которое постепенно наводится на резкость.

Мы видим, как по дороге вдоль набережной едет машина, а следом за ней велосипедист. На нем шлем и тесно облегающие шорты из яркой лайкры.

– Это не пятидесятые! – шепчу я. – Не может быть! Похоже на наше время!

Джек молчит – мы попадаем в новый, современный мир.

Женщина с хозяйственной сумкой проходит в ворота, разговаривая по мобильному. Она высокого роста, с длинными темными волосами, но ее лица не видно, потому что она к нам спиной. Рядом медленно трусит пожилой золотистый лабрадор.

Она заканчивает разговор, подходит к двери и достает из кармана ключ, но, как только она собирается вставить его в замочную скважину, дверь распахивается, и на пороге появляется улыбающийся мужчина. Женщина входит и наклоняется, чтобы поцеловать его, потому что мужчина в инвалидной коляске.

– Это мы, – шепчу я тихо, так что сама едва слышу. – Это мы, Джек, а это в дом заходит Барни.

Я чувствую, как Джек берет меня за руку, и мы продолжаем смотреть.

В женщине я точно узнаю себя, потому что сейчас она поворачивается и улыбается тем, кто идет по дорожке следом за ней. Это слегка повзрослевшие Молли и Бен дурачатся по пути к дому – в шутку толкаются и пихают друг дружку, как это нередко бывает со сверстниками. У них на поводке другая собака – щенок лабрадора шоколадной расцветки.

И тут, когда я отчаянно хочу узнать, что будет со всеми нами в будущем, дверь дома закрывается, и изображение начинает таять…

– Нет! – кричу я. – Нет, я хочу продолжения!

Я поворачиваюсь к Джеку, ожидая, что и он скажет нечто подобное, но вижу его перекошенное лицо и стекающую по щеке слезу.

– Ты все еще хочешь, чтобы у нас было общее будущее? – Это скорее замечание, чем вопрос. – Ты не устала от меня? – Он смахивает непрошеную слезу.

– Разумеется, хочу! И вообще, что за идея, будто мне не захочется быть с тобой? Я люблю тебя, Джек, и ты об этом знаешь.

– Я тоже люблю тебя, Кейт. Больше, чем ты знаешь.

Мы пытаемся поцеловаться, но тут у меня в сумке звонит телефон.

– Ну его, – говорю я, снова наклоняясь к Джеку. – Все неважно.

Телефон замолкает, но тут же начинает трезвонить снова.

– Ну, если это важно, оставят сообщение.

Когда телефон звонит в третий раз, Джек настаивает, чтобы я взяла трубку.

– Лучше ответь, Кейт. Похоже, что-то срочное.

Я с неохотой роюсь в сумке, но номер, как я и предполагала, незнакомый. Самое время для нежелательных звонков!

– Да! – злобно рявкаю я в трубку. – Кто это?

– Кейт, – слышится далекий голос, – Кейт, это вы?

– Джулиан! – кричу я. – Где вы? Звук такой, точно вы на другом конце света.

– Извините… тут связь плохая… все время прерывается… вам понравился мой сюрприз?

– Какой сюрприз? – спрашиваю я.

– …вы получили письмо на электронную почту?

– Какое письмо? – говорю я. – Какое письмо, Джулиан? Вы пропадаете… Джулиан, вы меня слышите? – кричу я в телефон.

– Да, я здесь… все еще! Лучше поторопимся. Я могу… в любой момент. Кейт, вам должно было прийти письмо от… адвоката. Я дарю вам дом. Тот, который вам понравился в Сент-Феликсе… дом на холме с синей дверью… целиком ваш.

– Что значит «целиком мой»? Каким образом?

– …купил его, Кейт! – сейчас Джулиан тоже кричит. – Договорились… действительно хорошей цене со… Сьюзан и… вашей Мэгги… хотели, чтобы он был ваш… купил на мамины