Но чувство, вцепившееся в нее острыми когтями, достигло своего пика. Хотя он защитил ее, хотя он боялся за нее и сейчас искренне желал позаботиться о ней, Бии стало невыносимо на него смотреть, невозможно чувствовать его прикосновения, нестерпимо слышать его голос.

Она хотела, чтобы ее оставили в покое. Чтобы все оставили ее в покое!

- Не трогай меня! - Бианка судорожно закачала головой, и горячие, как лава, слезы побежали по лицу.

Она и впрямь почувствовала себя вулканом, который долго-долго спал, долго-долго терпел, но вот настал час выплеснуть на поверхность огонь и расплавленную землю, затянуть небеса серой, усыпать искромсанную, опаленную почву пеплом.

И ей совсем не хотелось, чтобы в этот момент рядом был Гуннар...

- Биа, прошу... Я хочу помочь, - вымолвил он чуть ли не жалобно. Ее лицо побагровело, и это привело его в отчаяние, - это я виноват! Я и только я!

Что ему сделать? Как искупить вину? Как все исправить?! Он готов был встать на колени и начать умолять, как вдруг кто-то схватил его за локоть и оттянул от Бианки.

- Ей нужно немного пространства, - голос матери, хоть и немного дрожал, прозвучал так уверенно, что Гун и не подумал с ней спорить.

Когда он отпрянул от Бианки, Арин заняла его место. Она осторожно положила ладонь на ее горячую щеку и смерила внимательным, изучающим взглядом.

- Милая моя, ну-ну, все хорошо, все позади, - залепетала она нежно.

Биа быстро закивала, однако тут же скривилась, слезы накатили с большей силой, и она спрятала лицо ладонью.

- Ничего. Ничего, - Арин погладила ее по плечу, - тебе нужно поплакать. Тебе можно плакать. Всем можно плакать, даже таким сильным девушкам, как ты, - она мягко и сочувственно улыбнулась, затем перевела вдруг похолодевший взгляд на сына и наказала, - оставь нас. Ей нужно прийти в себя.

- Но я хочу помочь, - запротестовал Гун. После того, что случилось, он не мог бросить Бианку. Ни за что!

- Она не одета. Она пережила нападение. Ее пытались убить. Если ты хочешь помочь - дай ей прийти в себя, - хотя Арин выговорила все это так уверенно, будто сама пережила когда-то нечто похожее, Гуннар не шелохнулся. По его взгляду было видно: ему не нравится перечить матери, - но иначе он не может. Вдруг из коридора донесся визг Хельги, топот, шум, и Арин решила за это зацепиться, - помоги усмирить ее. Это будет лучшей помощью для Бии.

Едва ли это послужило весомым аргументом... Впрочем, остальным будет сложно справиться с этой безумицей без него. И чутье подсказывало, что хоть ему и не нравится мысль оставить Бианку - мама делает все правильно.

- Позаботься о ней. Пожалуйста, - попросил он и, невольно сжав пальцы в тяжелые напряженные кулаки, вышел обратно в коридор.

Как только он исчез, Биа резко выдохнула, будто все это время задерживала воздух в легких, и позволила себе открыто, в голос зарыдать.

Почему-то при Гуне она этого сделать не могла.

- Давай сядем на кровать. Вот так... - Арин усадила ее на постель, - сейчас я достану ночнушку... - она не договорила, ведь дверь в комнату снова раскрылась, но на этот раз на пороге появилась Бебхен, - да что же вас сюда заносит нелегкая?! - рыкнула Арин, - дайте Бии отдохнуть!

- Это я во всем виновата, - у Бебхен глаза были ошалелые, как у Хельги, но лицо испуганное, как у Бианки, - это я все подстроила...

- О тебе мы поговорим потом, Бебхен, - процедила Арин сквозь зубы.

Впервые за всю свою жизнь приемная дочь увидела холодный гнев в ее взгляде. Захотелось спрятаться от него, исчезнуть на день-другой в надежде, что все все забудут... Но Бебхен понимала, что никто ничего не забудет. Что на сей раз ей не сойдет это с рук.

И, что самое странное, ей не хотелось, чтобы это сошло ей с рук. Она перешла черту, и прекрасно это осознавала.

- Я просто... Я хотела отомстить ей... - промямлила Бебхен виновато вглядываясь в Бию.

Та вдруг замерла, будто бы успокоилась, подняла красное опухшее лицо и выговорила  неожиданно ледяным тоном:

- Ты хотела отомстить Хельге. Гуннар хотел отомстить Майеру. И почему же в обоих случаях пострадала я?

Бебхен оторопела и не нашлась с ответом.

- Лучше иди, подумай над своими поступками, Бебхен, - мама подскочила к ней и толчком направила обратно к двери, - попросишь прощения, когда Бианка будет готова, а не когда тебе понадобиться успокоить свою совесть!

Заперев во второй раз дверь, Арин замерла около нее, выжидая. Кому еще понадобится сюда прийти? Она ведь ясно сказала, что позаботится о Бианке! Она неплохо знала, что сейчас чувствует бедняга...

Но вот прошло мгновение, два. Никто не врывался в покои, в коридоре все стихло. Арин выдохнула устало, потом вдруг тряхнула плечами и снова засуетилась. Вернулась к гардеробу, выудила оттуда самую мягкую, самую приятную ночнушку, но не отдала ее Бианке, а повесила на стул у обеденного столика.

- За Розамундой уже послали. Она осмотрит твою рану, а сейчас давай смоем кровь, - выговорила Арин и метнулась к фаянсовому тазику с водой, который оставляли здесь на ночь служанки.

Биа только сейчас вспомнила, что Хельга все-таки задела ее. Она осторожно опустила взгляд, боясь увидеть страшную кривую рану, но это была лишь глубокая царапина, которую уже затянуло коркой.

Даже боли особо не было. Только неприятное жжение и покалывание, если резко шевельнуться.

Перед глазами вспыхнуло воспоминание о нависшем над шеей острием... Руки похолодели, и отчетливо представилось это ужасающее чувство, когда тело слабеет, а жизнь тебя покидает.

Биа была так близка к этому...

- Если бы Гуннар не оттолкнул ее... И если бы Бебхен не оттащила... Я бы, наверное, здесь сейчас не сидела, - выговорила Бианка, как во сне.

Арин поставила тазик на кровать рядом с девушкой, обмочила мягкую губку и очень осторожно начала убирать с дрожащей груди запекшуюся кровь.

- Гуннар и Бебхен совершили ошибку. И попытались справиться с последствиями. Ты можешь быть благодарна им за это, но... - Арин вздохнула, - но я бы посоветовала не забывать, что без их ошибок, тебя бы не накрыло этими последствиями.

Бианка удивленно и напряженно вгляделась в собеседницу. Непривычно строгая, хмурая Арин говорила странные вещи.

-