от представителей мужской части экспедиции, возраст каждого из которых не превышал пятидесяти лет, на самом деле был минимум вдвое старше любого из ее членов. На своем корабле он был единственным живым членом экипажа, ибо его командой были только бортовые киберы, и хотя с другими членами экспедиции был неизменно приветлив и вежлив, но «душевных» разговоров ни с кем не затевал, в развлекательно-приятельских вечеринках не участвовал и, вообще, слыл замкнутым и даже нелюдимым.)

И вот, когда шум споров немного поутих, он неожиданно громко и с расстановкой высказался из своего уютного уголка рядом с витриной различных инопланетных редкостей:

— Не понимаю, из-за чего собственно весь сыр-бор? Я лично совершенно согласен с капитаном Алекси. В предусмотрительности ему не откажешь. Действительно, нам трубить о своем прибытии еще не время, ведь после ранней подачи оповещающего сигнала мы, скорее всего, будем встречены и атакованы собравшимся воедино военным флотом астров. И после этого нам, естественно, придется ретироваться из их мира. И все бы ничего, если только это. Вся неприятность данной ситуации заключается в другом: своим отходом мы спровоцируем реакцию преследования и не только ее. Да что я вам вещаю, об этом гораздо лучше меня расскажет капитан «Удачи», только дослушайте его речь до конца.

Люди затихли и, как по команде, устремили взгляды на Эмиля.

— Так вот. — Алекси облокотился на аквариум. — Как я уже и говорил, подачей слишком раннего сигнала мы практически спровоцируем атаку, ведь подобное сообщение наверняка вызовет у астров мысль о том, что мы явились с дурными намерениями, то есть чтобы напасть на них, ограбить и подчинить. Такова психология их общества, построенного на агрессии и страхе, она заставляет всех и каждого перманентно опасаться всех и вся. Есть такая старинная пословица: «Лучшая защита — это нападение». Уверен, они так и поступят при благоприятных условиях. Но это еще не все неприятные «издержки воспитания» этих людей. После того как мы развернем корабли восвояси, уступив их нелюбезным атакам, они погонятся за нами, так как неизбежно возомнят, что раз мы отходим, не принимая боя, то, значит, испугались их военной мощи. Далее последует логичный, с их точки зрения, вывод: раз не деремся, значит, — слабы и трусливы, и, следовательно, с ними можно легко разделаться, а с Содружеством можно успешно воевать. Таким образом, одним несвоевременным нажатием на кнопку сейчас мы можем спровоцировать мировое противостояние и даже серьезную войну с человеческими жертвами в будущем.

— Но как же тогда поступить, чтобы и астров не спровоцировать и законов Содружества не нарушить? Дилемма очень серьезная! Не пересматривать же нам прямо здесь в ограниченном кругу общепринятые положения о межпланетных контактах! — сказал один из специалистов-межпланетников.

— Я не предлагаю нарушить или и тем более пересмотреть закон, — продолжал Эмиль. — Однако нам придется несколько поступиться своей прямолинейностью и подзабыть прямой маршрут непосредственно к Семи Солнцам. Ведь в Чернильной туманности более сотни звезд, и, в сущности, только я один знаю, у каких из них базируется та самая людская цивилизация, к контакту с которой мы сейчас стремимся. Но и мои сведения про искомый мир очень скудны, поверхностны и неточны. Ведь в первый раз более двух третей дороги я провел в грузовом трюме, а обратный мой путь сначала был смертельной игрой «в прятки», а потом звездолет, на котором я находился, практически «ослеп», поврежденный касательными выстрелами преследователей, и внешние устройства наблюдения, а также некоторые блоки бортового компьютера, как раз связанные с навигационной памятью, были необратимо утеряны. Так что мое возвращение домой скорее божественное чудо (уж не знаю, какой ангел направлял меня, когда я выбирал вручную обратный курс), но никак не полностью осознанный и хорошо знакомый маршрут. Исходя из всего этого, мы с полным правом можем считать взятый на Семь Солнц Чернильной туманности лишь условным поисковым направлением, пусть и весьма перспективным по ожидаемому присутствию цивилизованных, технически развитых поселений людей. «А как же чужой звездолет?» — спросите вы. Так вот, звездолет астров, на котором я прибыл, неоспоримо доказывает только их существование, но практически никак не помогает в определении их местоположения, ведь ведение электронно-навигационного дневника моего обратного путешествия на нем, к сожалению, не представлялось возможным в связи с повреждением оборудования, а сохранившееся звездные карты в блоке управления «Счастливой звезды» отражают только внутренние просторы Федерации, и то, судя по всему, далеко не все и с очень посредственной точностью (хозяин мало использовал звездолет вообще, а уж путешествий за пределы ближайших к родному астероиду двух-трех звезд, судя по всему, вообще никогда не совершал). Так что мы формально не нарушим никаких законов, даже если пошлем сигнал присутствия уже находясь в системе Семи Солнц, «узко-прицельно» обнаруженным по напряженности информационного поля обитаемым планетам, а далее проведем переговоры по установленной форме. Таким образом, мотивировка поздней подачи сигнала может быть предельно простой, убедительной для всех, включая Совет, и совершенно без обмана: в связи с отсутствием сведений о точном местоположении искомого объекта и незакартографированностью данных территорий, включая переходную зону. В сущности, это все, что я хотел сказать.

И капитан Алекси слегка склонил голову в знак окончания своего выступления и отправился на свое место, а «трибуну» опять занял начальник экспедиции:

— По-моему, капитан «Удачи» говорит дело. И я полностью согласен с его доводами и не настаиваю на немедленной подаче сигнала, — сказал он. — Однако теперь нужно выяснить, согласны ли с Алекси все остальные члены экспедиции. Поэтому, я предлагаю проголосовать…

Когда собрание закончилось, капитан Юрас нагнал капитана Алекси в коридоре перед самым переходником и дружески похлопал по плечу:

— А ты, Эмиль, молодец! Ты прямо просчитываешь всю нашу партию на много ходов вперед. Одно мне до сих пор непонятно, что конкретно заставило тебя отказаться от места начальника экспедиции.

— Ты бы лучше «зашел» ко мне на партию шахмат, а то друг называется! Все некогда, да некогда! — с шутливым укором проговорил Эмиль.

— Опять пытаешься увильнуть от прямого ответа? Хорошенькую ты себе выбрал позицию, ничего не скажешь: видите, какой я неадекватно-небеспристрастный, нести тяжесть командования не в состоянии, зато вот так вдруг предупреждать «из кустов» в состоянии! — Юрас скорчил обиженную мину. — Я — то думал, он мне настоящий друг, а он, вишь, еще один «консультант» на нашу голову! Может и меня лично о чем-нибудь предупредишь?

— И предупрежу, ты сам напросился. — Эмиль дружески обнял Юраса за плечи. — Лично ты должен очень опасаться местных женщин.

— Что? — Юрас взглянул на Алекси удивленно. — И на что это я им, скажи на милость, сдался?

— А