Варя попыталась вытащить свою руку из железных тисков, но стаким же успехом она могла бы бороться с медведем гризли. Шлюз, мерзкоулыбаясь, продолжил:

– Сегодня же муженьку твоему сообщу, чем занималась егоженушка до свадьбы, как широко ножки раскидывала. Так что быстренько колись,где Полина?

Варя похолодела. Иногда на тусовках она натыкалась на бывшихклиентов, впрочем, совсем не часто, раза три или четыре. Но Молоков имел делотолько с высокопоставленными людьми, которым признаваться в связи спроституткой было совсем не с руки, и потом в подавляющем большинстве это былиотлично воспитанные и великолепно обеспеченные люди. Увидев Варю в новом качестве– жены богатого человека, они не удивлялись. Никакой фамильярности непроявляли, просто раскланивались с девушкой, навесив на лицопротокольно-дипломатическую улыбку. Варвара не думала о том, что когда-нибудьможет разгореться скандал, связанный с ее прошлым. Во-первых, супруг все знал.Он, как было сказано выше, одно время являлся клиентом Хоменко. Потом, муж Варисовершенно не стремился играть заметную роль на политическом олимпе. В депутатыне баллотировался, в губернаторы не лез, ни на какие посты в управлениигосударством не претендовал, поэтому для средств массовой информации былсовершенно неинтересен. Варя жила совершенно спокойно, и вот, нате, Шлюзоткуда-то узнал про все. Впрочем, откуда, Варечка сообразила мигом, небосьПолина растрепала. Варваре стало просто нехорошо, когда она сообразила, какуюволну погонит обозленный мужик. Супруг про все знает, в конце концов, черт сней, с тусовкой, поболтают и забудут, да и у очень многих жен за плечами можнонайти такое! Но имелась свекровь, желчная, злобная старуха, живущая вместе сВарей в одном доме. Муж Хоменко, расчетливый, трезвый бизнесмен был любящим,послушным, даже покорным сыном. «Да, мамочка. Хорошо, мамочка. Как хочешь,мамочка». Страшно представить, в какой ад превратится семейная жизнь Вари, узнайсвекровь всю правду о невестке!

Ужас придал ей силы. Варя вырвала свою руку из ладони Шлюзаи твердо ответила:

– Бога ради, рассказывай всем, не стесняйся! Можешьдаже по телевидению объявить, ну ты и дурак, однако!

Шлюз, не ожидавший подобной реакции и думавший, что женщина,разразясь рыданиями, начнет его упрашивать, оторопел и спросил:

– Почему?

– Потому, – хмыкнула Варя, – мой мужполностью в курсе дела, он был моим клиентом, понял, чурбан? И никогда я нескрывала своего прошлого. Чего мне его стыдиться? Ты ведь небось тоже о своихсудимостях не молчишь, а? Ведь верно? Все знают, сколько раз на зоне побывал?

– Ну и что? – поинтересовался совсем ошарашенныйШлюз. – Как же такое скрыть? Кругом людей полно! С одним в Бутыркепарился, с другим в пересылке, с третьим во Владимирке… Ладно бы один знал, нудвое, а так – целый свет, глупо баллон гнать в такой ситуации, всем пасть незаткнешь!

Варя рассмеялась и, старательно скрывая дрожь, соврала:

– Вот в этом зале сейчас сидят трое моих бывшихклиентов, мне тоже никакого смысла прикидываться Аленьким цветочком. Хочешь сампопасть в идиотское положение, давай, открывай секрет Полишинеля.

То-то народ повеселится, кругом давным-давно о ней иговорить перестали, а до Шлюза только дошло, ну не дурак ли?

Анатолий обежал глазами зал и сбавил тон:

– Скажи, где Полина?

Поняв, что одержала победу, Варя спокойно ответила:

– Знала бы, сказала, да только не общались последнеевремя. Впрочем, могу дать ее домашний те-лефон.

– Не надо, сам знаю, – отмахнулся Кочергин, –ну, сука, ну, падла!

– Чем она тебе досадила?

– Деньги украла, – ответил мужик.

– Много?

– Достаточно.

– Как же ей это удалось? – удивилась Варя. –У тебя охраны нет?

– Есть, конечно, как не быть, – вздохнулШлюз, – только дрянь эта вокруг пальца всех обвела.

– И тебя? – хихикнула Варя.

Шлюз потер рукой затылок и неожиданно улыб-нулся.

– Выходит, и меня провела, как ребенка!

– Как ей это удалось? – веселилась Хоменко.

Кочергин налил себе из графинчика коньяк, опрокинул фужер исказал:

– Ну слушай, расскажу тебе кой-чего, а ты уж поищи своюдруганку да скажи ей: отдай денежки, а то Толику придется тебя убить. Мне набабки-то наплевать, хоть и, честно говоря, жаль. А вот допустить, чтоб поМоскве слух прошел: Шлюза прошмандовка обкусала, не могу.

Кочергин увидал Полину на юбилее Петьки Волкова. Петька,известный в столице гей, эстрадный певец и танцор, шумно справлялпятидесятилетие. Кочергин терпеть не может «голубых», сказывается тюремноепрошлое. Нравы в местах не столь отдаленных крутые. У педерастов, илиопущенных, своя посуда, ложка с дыркой, место под иконкой у параши и,естественно, никакого авторитета. Ежели воспользоваться какой-либо шмоткойпарня или, не дай бог, поздороваться с ним за руку, мигом можно стать таким же.Впрочем, Шлюза никто бы опускать не стал, но Кочергин и близко не приближался к«Маруськам», вовсе не потому, что боялся чего-то или так ревностно соблюдалзаконы блатного мира. Нет, просто ему было противно.

Но на воле иное дело. Из уголовного элемента Толяпревратился в легального бизнесмена, нуждающегося в многочисленных связях. Воти пришлось, скрипя зубами, идти на тусовку и даже обнимать Петьку.

Похлопав именинника по спине, вручив ему подарок и заработавв благодарность, как это принято в артистической среде, сладкий поцелуй,Анатолий отправился на поиски туалета, ему хотелось умыться и ополоснуть руки смылом.

«Уголок задумчивости» оказался один для мужиков и баб.Кочергин рванул дверь и увидел красивую девчонку, поправляющую колготки.

– Занято, – совершенно спокойно сказалаона, – закрой дверь с той стороны.

Но Шлюз не спешил, он большой любитель женщин, а девицавыглядела привлекательно.

– Чего уставился? – продолжала девчонка. –Ног не видел?

– Таких нет, – галантно ответил Кочергин, –ничего ножки, хорошенькие.

– Все остальное еще лучше, – спокойно заявиладевчонка и, опустив подол, прошла мимо Толика так, как будто на пороге стоялауборщица, а не мужик в смокинге. Шлюза зацепило. Как все мужики, он западал нанеобычное, нестандартное поведение. Девять девиц из десяти, застигнутых втуалете в момент натягивания чулок, принялись бы орать, как потерпевшие:«Уходи, пошел вон, помогите!»