А позже, когда захлопнулась входная дверь, и в доме воцарилась тишина, дверь погреба открылись.

Я осторожно высунула нос.

Дельрен полулежал на постели, посреди гостиной, затоптанной грязными следами. Невыносимо пахло чужим мужским духом.

— Ты живой! — всхлипнула я. В ответ он растянул посиневшие губы, уверяя, что с меня просто так не слезет.

Альн косо поглядывал на нас. И чтобы не вызывать лишних подозрений, я потопала за водой и тряпкой. Буду косить под благодарную домработницу.

— Не была б пеской, цены бы не было, — хмыкнул Альн, наблюдавший, как светлеет паркет. — Задница ничего так. И нарядец тоже, — покосился на Дельрена. — Но не уж то простой бабы не нашли?

Я мельком глянула на Дельрена. Он лежал и улыбался, как чеширский кот.

— Ох, господин! Да делайте, чего хотите, — вздохнул противный помощник. — Но настоятельно советую приковать ее, а то ж боязно оставлять вас с ней. Пес — родня волчья! — изрек, с подозрением косясь на меня.

Я из последних сил молчала и, чтобы переключиться, ушла на кухню, где налила себе вина. Но Альн прошмыгнул следом и, увидев откупоренный синий бутыль, закричал:

— Господин! Она пельское хлебает! — а не дождавшись от Дельрена ни слова возражения, похабно хмыкнул: — Хорошо служила?

— Заткнись! — наконец-то прошипел Дельрен, прижав ладонь к голове. — Возьми в столе денег, пельского и иди отдыхать — заслужил.

Предложение Альну понравилось, но для приличия он еще побрюзжал.

Едва за ним закрылась дверь, я села рядом с Дельреном. Он лежал с закрытыми глаза и молчал.

— Тебе плохо?

— Слабость из-за кровопотери, но ничего.

И все же чувствую за собой вину. Но ведь к другой собрался…

Засранец словно почувствовал мои мысли и улыбнулся.

— Думала, к Зельне пошел?

Промолчала.

— Нависы уже давно следили за мной. По пятам ходили, а сегодня смотрю — нет их. С утра нет. В обед нет. Ходили слухи, что уезжают, но зная, какие деньги им посулили, не верилось, что уедут. Вот и решил подыграть. Вышел, поймал возчика, отъехал за угол и вышел. Зашел с соседнего двора, затаился. А они тут.

Прознали, что я домработницу рассчитал, и заподозрили неладное. Меня дома нет, а свет есть… Дай воды, — напившись, продолжил рассказ: — Дождались темноты, и как только ты включила свет, полезли.

Я выстрелом одного уложил. Им бы уносить ноги, но жажда наживы толкает на глупость. Втроем напали. Хорошо подрали бы, если бы не Альн. Кстати, пятый убежал. Угадай, кто?

Покачала головой.

— Твой папаша, — Дельрен плотоядно улыбнулся и окинул меня хозяйским взглядом. Чувствую, за все его ранения, нанесенные Нависами, придется мне отдуваться. Но хорошо, что жив. Но если подумает к Зельне пойти или еще к кому — сама погрызу!

* * *

Дельрен отлеживался дома, а я обхаживала его. Вроде бы по-человечески в благодарность за спасение так и надо, но его счастливая, самодовольная мина злила. И чем лучше он себя чувствовал, тем разнообразнее становились у него желания.

Теперь он лежал на постели звездочкой, а я делала ему все изысканно, потому что, видите ли, господину Соверу захотелось нежности и шарма. Тьфу! И уборку я делала под его неусыпным оком… в неглиже.

Нет, я очень рада, что он прижал родственничков Альвианы, но, елки палки, нельзя же быть таким озабоченным маньяком! Сегодня он чувствовал себя хорошо, вот и приходилось ублажать его весь день.

— Нежнее! — наставлял Дельрен. И чем больше видел в моих глазах возмущения, тем больше ему нравилось. — Детка, в твоих глазах огонь! А молнии добавляют пикантности… — улыбался, сверля меня синими наглыми глазами.

Я смерила его возмущенным взглядом.

— Зря злишься, — лучезарно улыбнулся. — Папаша Навис на свободе, пока не зарится на мое. А одно неверное телодвижение, и я вспомню его приметы. Тебе нравится новость, детка? Теперь можешь жить спокойно, как хотела, выходить на улицу. Ты счастлива?

Ага, визжу от счастья. Кажется, я еще долго буду любовницей Ловчего, не просто же так он рисковал собой. Еще и из недоженщины-пески повысил до детки. И что бы это значило?

Неужели из-за упрямства: чем больше в руки не даюсь — тем больше хочется?

Сдать что ли «бастион»?

Взглянула на его довольное лицо и подумала: не дождется! Мы еще посмотрим, кто кого!

Покушение на ловчего, тем более нападение на его дом — нонсенс. А уж на такого, как лорд Совер, из влиятельного дворянского семейства — подобно грому. Начался скандал. И чтобы хоть как-то замять его, Дельрену стали приходить письма с пожеланиями скорее выздороветь, заверениями о вечной дружбе и уважении. Каждый оборотнический род старался отстраниться от выходки дикого клана.

Зато теперь я могу жить обычной жизнью, гулять по городу, завершить курсы. Вот только после всего произошедшего страшно выходить из дома. Я так извелась, что потеряв терпение, взяла поднос с выпечкой, чаем и вареньем, поднялась в рабочий кабинет и тихо подошла к столу, за которым восседал Дельрен.

При моем появлении он оторвался от корреспонденции.

— Ты весьма любезна, — посмотрел пытливо. — Неужели соскучилась?

Вместо ответа я склонила на бок голову и улыбнулась.

— Или что-то хотела?

— Нет, — солгала. Но он не купился, хмыкнул, отложил бумаги и произнес:

— Рассказывай. Внимательно слушаю.

Вот же ж! Впервые встретила мужчину, которого не могу провести.

— Ну, я столько пропустила занятий…

— Ты умная, нагонишь, — Дельрен подпер щеку рукой и ждет, когда я выложу за чем пришла.

— Я боюсь выходить из дома. Боюсь, что, мстя, Нависы нападут вновь, — нехотя призналась. Не хочется показывать ему уязвимое место, но деваться некуда. Жить- то хочется.

— Не нападут. Они знают условия свободы, знают, что будет в случае непослушания, и согласились на все условия, — он отодвинулся от стола и похлопал по своему по колену. Пришлось сесть. — Так что будь умницей и живи спокойно.

— Что значит «умницей»?

Его широкая ладонь по-хозяйски заскользила по моим изгибам, прошлась по спине, доводя до приятной дрожи.

— Я даю тебе полноценно жить, помогаю материально, потому что ты моя, — посмотрел в глаза. Понимаю, что он испытывает ко мне какие-то чувства, но быть тайной любовницей обидно.

— И как долго я буду твоей игрушкой? — спросила, стараясь сохранять хладнокровие.

— Игрушкой? — ухмыльнулся Дельрен. — Милая, играют не так, — лаская, провел пальцем по моей шее. — Тебя что-то не устраивает?