– Одана ему не нравится, – определила Альда.

– Верно, и он не скрывает этого. Но его неприязнь инстинктивна. Когда он пытается ею поделиться, Ульрика только смеется. Он телекинетик, не телепат, его интуицией можно пренебречь.

– Не всегда ведь так! Интуиция базируется на знаниях, опыте…

– Мне можешь не объяснять, – прервал ее Вернон. – Во-первых, я воспоминание, мне образование не нужно по определению. Во-вторых, я просто передаю тебе мнение Ульрики. Она действительно любила свою сестру.

Ульрика наконец заметила, что муж освободился. Она поспешила к нему, обняла, увлекая на танцевальную площадку. Данкард перестал хмуриться, чувствовалось, что ему легко улыбаться, глядя на нее.

Вот только Вернон потерял к ним всякий интерес, их счастье он считал не важным. Он направился к Одане, и Альда последовала за ним.

– Одана Оши была министром финансов Луны, – пояснил Вернон. – Не глупа сама по себе, для такой должности слишком молода, но помогли связи. Справлялась неплохо, потому и закрепилась.

Альда не спрашивала, зачем ей это, она просто наблюдала. Она уже заметила, что, покинув зал, Одана мигом перестала улыбаться. Она выглядела задумчивой, почти взволнованной. Она направилась к какому-то переходу, доступ к которому открывался только служебным пропуском.

Они направились за ней и сюда. Альда ожидала увидеть коридор, но пространство исказилось само собой, на миг стало темно, а в следующий момент они оказались в спальне. Телепатке не нужно было уточнять, что случилось, она и так поняла: Вернон просто склеил воспоминания, разделенные временем и пространством.

Здесь тоже была Одана, но уже не одна. Она прижималась к молодому красивому мужчине и смотрела на него по-собачьи преданными глазами. Мужчина же вообще не обращал на нее внимания, он изучал что-то на компьютере.

– Дай угадаю… Этот тип причастен к восстанию? – мрачно осведомилась Альда.

– Один из организаторов. Керет – капитан пиратского корабля. В тот период пиратские и прочие преступные организации достигли серьезного развития, но выше подняться не могли. Их вполне эффективно гоняли корабли вроде той же «Северной короны», еще не направленной на проект «Исход». Им же хотелось больше денег и больше власти. Два извечных мотива, которые продолжают манить человечество, как бы далеко оно ни ушло в своем развитии. Третий мотив – любовь. Такой же старый и такой же важный здесь.

– Я правильно понимаю: пираты хотели захватить Луну, чтобы диктовать свои условия Земле, а Одана помогла в этом, потому что ей дядька приглянулся?

Об этом, естественно, не писали в учебниках истории. Но Альда и раньше догадывалась, что все там было не так просто. Луну тщательно охраняли, никакое оружие не попало бы туда без предательства изнутри. Раньше телепатку это не слишком волновало, ей казалось, что ее такое не касается. А обернулось все вот как…

– Ты мыслишь верно, – подтвердил Вернон.

– Одана ведь пригласила сюда Этерионов не потому, что по подруге соскучилась?

– И снова ты права. Для захвата Луны объединилось немалое количество пиратских кораблей. Они представляли собой внушительную силу, но у флота была сила побольше.

– Черная Армада?

– Именно. Поэтому Черную Армаду необходимо было устранить, не вступая в бой.

Одана и ее возлюбленный наконец отвлеклись от компьютера и занялись друг другом. Альде на это смотреть не хотелось, ее такая «великая любовь, искупающая все» не умиляла. Поэтому она первой направилась к выходу, уже догадываясь о том, что за дверью спальни будет совсем не коридор обычного дома.

Она оказалась права. Следующее воспоминание привело ее на городскую площадь – и в момент, когда разруха уже начала брать свое. В небе просматривались громады боевых кораблей. На поверхность Луны высадились орудия и закованная в броню пехота. Силы Черной Армады и силы захватчиков оставались четко разделены – но пока не трогали друг друга.

Данкард и его советники стояли на крыше какого-то здания. Адмирал был в боевой форме, но шлем держал в руках. Он не был ранен, однако его лицо казалось непривычно бледным, а тело было напряжено до предела. Создавалось впечатление, что ему стоит немыслимых усилий не делать ничего, не срываться, просто стоять тут и ждать…

Угадать причину такого поведения было несложно. Через площадь от здания располагался дворец с просторным открытым балконом на уровне второго этажа. Там сейчас размещались все, кто имел принципиальное значение для мятежа: Керет и другие пираты, представители администрации Луны, Одана, а чуть поодаль от них – пленники…

Им удалось захватить нескольких офицеров Черной Армады, а главное, Ульрику. Никто не сдался без боя, пленные, выставленные в ряд, были покрыты грязью и кровью… Но это для них ничего не изменило. Они, заманенные в ловушку, и не могли спастись.

Они не рыдали и не просили о пощаде, но это было и не нужно. Альда чувствовала: Данкард готов сражаться за любого из своих людей, а уж ради женщины, которую любил, он мог и жизнь отдать.

Именно поэтому он медлил. Пираты разыграли верную карту: дело было не только в оружии Черной Армады, они парализовали одного из лучших стратегов флота, связав его страхом и горем.

– Наши условия вы знаете, – объявил Керет. – На размышления у вас пять часов – по лунному времени. Теперь все будет по правилам Луны!

Данкард не ответил ему, он на него даже не смотрел. Взгляд светло-желтых глаз был прикован к жене, и в этом взгляде было столько отчаяния, что Альде даже сквозь годы и расстояние стало холодно. Ульрика тоже смотрела на мужа и часто моргала, чтобы сдержать слезы.

Одана то и дело косилась на них обоих, и нельзя сказать, что она торжествовала. Нет, ей было стыдно, больно даже… Она действительно любила сестру и не хотела вот так подставлять. Но потом она переводила взгляд на Керета и гордо вскидывала голову. Видно, напоминала себе, что сделала это ради любимого, и засыпала свою совесть какими-нибудь глупостями про борьбу за правду и добро. Может, даже заставила себя поверить, что с Ульрикой и Данкардом ничего не случится, если они будут играть по правилам? А если не будут, то и сами виноваты. Она в любом случае чиста!

В мире Данкарда и Ульрики ее просто не было. Они как будто остались совсем одни на Луне, и ничего еще не случилось, а беда уже распахнула крылья…

– Я не понимаю, – нахмурилась Альда. – В учебниках сказано, что Луну освободили очень быстро… Но как это могло произойти? Он бы никогда не решился рискнуть Ульрикой! Я же вижу, как сильно он ее любит…

– Любит, – подтвердил Вернон. – Больше себя и больше своего долга, что непростительно для военного. Но люди в этом плане слабые создания – сердце порой подводит даже умнейших из них. С этой миссией адмирал не справился по-настоящему.

– Так что же произошло?

– А ты смотри.

Люди Керета попытались увести Ульрику, но она оттолкнула их. Пираты, не ожидавшие такого, от удивления подались назад, однако быстро сообразили, что перед ними лишь слабая, уже избитая женщина. Они готовы были тащить ее, если придется, но Одана жестом остановила их. Видно, решила, что подруга наконец-то додумалась воззвать к благоразумию супруга.

Ульрика действительно заговорила с ним, мягко и устало.

– Ну что, я все-таки подвела тебя, любимый? Ты не ошибся ни в чем. Ты предупреждал меня, что не нужно ей верить. Вся вина за случившееся на мне – и только на мне. Я хочу, чтобы ты никогда не забывал об этом.

Данкард не ответил ей, просто не мог. Ей это было и не нужно, Ульрика, похоже, знала его мысли безо всякой телепатии.

Зато не выдержала Одана:

– Не надо это так преподносить! Ты все еще моя сестра, и я люблю тебя, но свой новый дом я тоже люблю!

Ульрика не обратила на нее внимания. Она не пыталась упрекать подругу или взывать к ее совести. Для нее Одана просто перестала существовать, и говорить с ней было все равно что говорить с насекомым.

– Мне очень важно, чтобы ты справился здесь, – слабо улыбнулась Ульрика. – И чтобы продолжил жить несмотря ни на что… Это мое главное и единственное пожелание, любимый. Я подвела тебя – но я же все исправлю.

Вот тут пираты серьезно забеспокоились. Они окружили Ульрику – пока что большим кругом, не подходя вплотную. Они, очевидно, решили, что она собирается покончить с собой. Потерять такую ценную заложницу они не имели права, поэтому старались отнять у нее все пути распрощаться с жизнью: никакого оружия, никаких прыжков с высоты… Что она вообще могла, связанная, уставшая, обладавшая