Наверное, я выглядел как мертвец, восставший из могилы. Помочившись, я пошел обратно к грузовику. Когда я уже залезал в кабину, кулак выскочил из-за занавески и ударил меня в лицо.

Я перепутал грузовики. Это был полуприцеп «Прайм Тракинг», припаркованный на ночь. Встрепанный водитель под руку поволок меня в офис.

Когда мы вошли, я чуть не повалился на пол. Мысли у меня путались. Вошла пара полицейских; меня попросили представиться. Я не сразу вспомнил свое имя. Спустя некоторое время я смог объяснить, что принял несколько таблеток снотворного и следующее, что я помню, – как меня бьют кулаком. Я по ошибке залез в чужой грузовик.

Полицейский попросил показать ему мой путевой журнал. Я сказал, что меня шесть часов допрашивали детективы и они же забрали мои бумаги. Я сказал, что сыт расспросами по горло.

Водитель из «Прайма» оказался хорошим парнем и не стал выдвигать обвинение. Полицейский взял мои ключи и сказал выспаться как следует, а с утра прийти за ними в кабинет охраны на стоянке. Тема самоубийства даже не поднималась.

Было около трех или четырех часов ночи, когда я проглотил остаток своих таблеток и снова отключился. На этот раз я проспал до полудня. Парковка была почти пустая. Водитель из «Прайма» уехал. Мое одеяло было перепачкано вонючей белой массой; я понял, что меня рвало всю ночь. Отец был прав – я ничего не мог сделать правильно.

После нескольких кружек кофе я позвонил своему боссу. Он сказал, что полицейские меня больше не преследуют. Я повозмущался тем, как он подставил меня, отправив на ярмарку по их указке, а потом сказал, что копы забрали тент и это его вина – пусть даже не думает взыскать с меня деньги. Он извинился передо мной – не особенно искренне – и велел ехать в Феникс за очередным грузом.

По пути на запад я думал о том, как трудно убить человеческое существо. Я душил ту женщину из Шасты трижды, а она все равно осталась в живых и оболгала меня. Мне приходилось прикладывать максимум физической силы, когда я убивал остальных. А теперь я даже не мог убить самого себя.

Я поклялся, что больше ошибки не допущу. Что пошло не так? Слишком много таблеток оказалось в желудке одновременно, и меня вывернуло наизнанку. Сегодня я немного снижу дозу. Приму ровно столько, чтобы отправиться на тот свет.

На последней стоянке в Нью-Мексико я заказал стейк и спросил официантку, нравится ли ей моя цепь. Она показала мне дешевую тонкую цепочку у себя на шее. Я отдал ей свою новенькую золотую цепь за шестьдесят пять долларов в качестве чаевых.

– С какой стати ты это делаешь? – спросила она. – Ты меня даже не знаешь.

Я ответил:

– Там, куда я собираюсь, она мне не понадобится.

Другие официантки собрались вокруг.

– Я скоро сяду в тюрьму, – произнес я. – Мне грозит восемь пожизненных сроков. А может, газовая камера.

Когда я отъезжал, они смотрели вслед моему грузовику.

На стоянке у выезда 378 в Аризоне я купил три пузырька снотворного, продающегося без рецепта. Забрался к себе в спальное отделение и все их проглотил. Я был расстроен и забыл, что нельзя пить их все сразу, чтобы меня не вырвало.

На следующее утро я проснулся разбитый и злой на самого себя за то, что еще жив. Уже гораздо позже я узнал, что нужны лекарства, которые продаются по рецепту, вроде «Секонала» и «Амитала», чтобы покончить с собой. Я всегда ненавидел таблетки. И совсем не разбирался в них.

В отдалении я увидел пик Чирикахуа высотой три тысячи метров. Я мог добраться до линии снегов и позволить переохлаждению сделать свое дело. Говорят, что от холода просто засыпаешь и умираешь во сне.

Но сначала я написал письмо моему брату:

24.03.1995

Привет, Брэд.

Похоже, мое везение закончилось. Мне не суждено дальше наслаждаться жизнью на воле. Я попал в сложную ситуацию и дал эмоциям взять над собой верх. Я убил женщину у себя в грузовике во время ссоры. С учетом доказательств против меня мне не выкрутиться. Мне назначат адвоката, а потом будет суд. Наверняка меня за это казнят. Мне жаль, что все так обернулось. Я был убийцей целых пять лет. Убил восьмерых человек. Еще на нескольких напал. Кажется, я так ничему и не научился.

Отец всегда беспокоился на мой счет. Из-за того, как я распоряжался деньгами после развода и тому подобного. Я растратил их на разных посторонних людей. А детям не платил алиментов. Мне кажется, я сам хотел, чтобы меня поймали. Прошлой ночью я принял сорок восемь таблеток снотворного и проснулся хорошо отдохнувшим. За день до этого я выпил два пузырька таблеток, но остался жив. Сегодня меня арестуют. Кит.

Я прошелся до почтового ящика на следующей стоянке, но, оказавшись перед ним, вдруг застыл на месте. Волосы у меня на теле встали дыбом. Если я отправлю письмо, возврата уже не будет. Интуиция подсказывала мне этого не делать.

Я опустил письмо в щель.

5

Всадник на лошади

После того как я отправил письмо, я позвонил на голосовую почту моему боссу и сказал, что больше ему не верю и в Феникс не поеду. Думаю, по этому сообщению он понял, что со мной происходит. Я был на грани срыва.

Я посмотрел на карту и нашел проселочную дорогу, ведущую на гору Чирикахуа. Я припарковался в предгорье и положил ключи на переднее колесо, чтобы увидеть, если кто-то сдвинет машину, пока меня нет. Когда не можешь нормально соображать, делаешь разные странные вещи. Я ведь не собирался возвращаться, так какая разница?

Я пошел вверх по узкой тропе, постоянно оглядываясь и проверяя, не преследуют ли меня копы. Но рядом никого не было – даже птиц или кроликов. Я забрался довольно высоко, но понял, что свернул не туда и не попаду на вершину. Пришлось вернуться назад к ручью и подниматься с другой стороны. Наконец, около трех часов дня, я дошел до линии снегов. Я сел на камень, поглядел вниз на тропу и увидел на ней какое-то движение.

Сначала я не мог различить, кто это, но вскоре увидел всадника на лошади.

Я не сомневался, что всадник преследует меня. Он гнал лошадь прямо через заросли. Я был уверен, что это местный коп.

Но через несколько минут я понял, что он разыскивает заблудившихся коров. Не