им точное место убийства, в котором она якобы участвовала. Откуда она могла знать столько деталей, если не была подельницей? И если Сосновски не убивал, спрашивали они, с какой стати ему признавать себя виновным? Заявления Джесперсона – пустые слова.

Однако Кит не сдавался и публиковал одно заявление в прессу за другим. После нескольких таких публикаций портлендские детективы все-таки решили отвезти его на место преступления, чтобы проверить его утверждения. «Было начало октября 1995-го, и они провезли меня мимо маленького коричневого домика, где я убил Танью. Даже не притормозили там. Я сказал:

– Эй, там же остались следы крови. Если остановитесь, я покажу вам, где она описала пол. Жидкости должны были впитаться в дерево. Их можно просветить люминолом. Там полно ДНК, моей и Таньи.

Один из детективов ответил:

– Теперь, парень, это не имеет значения.

Мы проехали мимо бара B&I, но внутрь не зашли. Когда мы съезжали с обзорной дороги, один из детективов прикрыл одометр рукой. В бумагах говорилось, что тело нашли в пятнадцати километрах от моего дома.

Я не мог указать место точно. Шел дождь, и все вокруг было зеленым, заросшим. Я выбросил труп пять с половиной лет назад, в час ночи – в полной темноте. Я видел только тени. Я сказал копам:

– Мне кажется, это вон тот овражек. Там еще была ветка, похожая на человеческую руку. Я помню, как поднял голову, стоя над телом, и увидел очертания руки на фоне луны.

Я был в наручниках и ножных кандалах, но я спросил, можно ли мне спуститься вниз и поискать то место. Они отказали.

Меня отвезли на Сэнди-ривер, где я выбросил сумочку Таньи и ее плеер. По дороге я сказал:

– Вы, ребята, не хотите ничего находить. Вы уничтожите улики. Вам все это не нужно.

Они спросили, что Танья слушала на своем плеере в тот день, когда я ее убил.

– Откуда я знаю, – ответил я.

Когда мы добрались до реки, я был уверен, что они не поверили мне и ни за что не дадут доказать мою версию. Поэтому я нарочно указал неправильное место. Я не хотел, чтобы они уничтожили улики. В тот же вечер я нарисовал схему и отправил ее Филу Стэнфорду, репортеру, с которым разговаривал до того, как меня арестовали. Команда скаутов взяла схему и обыскала там все кусты и заросли. Фил с другими журналистами выступали как понятые. Они обнаружили сумочку ровно там, где я им указал. Водительские права Таньи были заламинированы и отлично сохранились».

4

Еще один лжец

Даже с учетом находки власти Орегона отказывались признавать, что осудили невиновных мужчину и женщину. Перетягивание каната продолжалось почти год, прежде чем Лаверн Павлинак и Джон Сосновски оказались на свободе.

Ответ на вопрос о том, как этой парочке удалось себя оговорить, постепенно сложился из разрозненных обрывков информации. Пожилая тяжеловесная Павлинак объяснила, что приемы ухаживания у ее кавалера постепенно переросли от легкого поколачивания до настоящих побоев и угроз убийства. Жалобы в полицию результата не дали, и она решила засадить Сосновски за решетку, обвинив сразу в нескольких преступлениях, включая ограбление банка, о котором заявила в ФБР. Однако ее быстро вывели на чистую воду, после чего продолжили игнорировать.

Когда Павлинак услышала по телевизору об убийстве Беннетт, то сочла его за новую возможность. Она заявила полиции, что случайно подслушала, как ее бойфренд хвастался: он, мол, задушил девчонку в ущелье Коламбия-ривер. Чтобы рассказ казался правдоподобным, она добавила от себя кое-какие детали. Павлинак сказала, что помогала Сосновски избавиться от трупа, и в доказательство предъявила ширинку, которую якобы отрезала у жертвы от джинсов.

Когда предъявленный ею образец не совпал с вещественным доказательством, Павлинак разрыдалась и призналась, что отрезала ширинку от джинсов своей дочери.

Через несколько дней она предъявила новую – та тоже не совпала. Тогда Павлинак снова разрыдалась и заявила, что подделывает улики, чтобы «этот сукин сын точно попал за решетку». Ее позиция имела определенный смысл в глазах полицейских и прокурора – особенно после рассказов о том, как Сосновски угрожал смертью ей и четырем ее детям.

– Это ужасно – жить в постоянной опасности, – говорила она сквозь слезы. – Я хочу, чтобы его поймали. В любом случае он виновен.

Детективы отвезли ее на старую обзорную дорогу и попросили показать место, где они выбросили тело Таньи Беннетт. На тринадцатой минуте езды голубоглазая дама высунулась из окна полицейской машины, указала на заросли и воскликнула:

– Здесь!

На самом деле до места обнаружения трупа оставалось еще метров пятнадцать, но позднее она говорила, что «копам это показалось достаточно близко».

Некоторые из детективов поверили ее истории, но заместитель окружного прокурора счел, что доказательства слабоваты. Лаверн и ее пьяницу-бойфренда собирались отпустить с миром. В ужасе от того, что Сосновски сразу отправится в ближайший бар, напьется и явится ей мстить, Павлинак совершила отчаянный акт самопожертвования: заявила, что держала Танью Беннетт, пока Сосновски ее насиловал и убивал.

Когда ее арестовывали по обвинению в убийстве, Павлинак обняла детективов, предъявивших ордер. Она не только оговорила себя, выставив сообщницей в тяжком преступлении, но и умудрилась убедить в этом весьма недоверчивых представителей правоохранительных органов. Теперь, когда все шероховатости в ее рассказах были искусственно сглажены, она прошла вслед за детективами в допросную, где под запись на магнитофон сделала официальное признание.

Однако, посидев в одиночестве в камере перед судом, запутавшаяся Павлинак передумала идти в тюрьму. Она заявила, что каждое слово в ее признании было ложью. Детективы спросили, как она смогла точно показать им место, где нашли тело. Сначала она объяснила, что посматривала на одометр машины, пока он не указал точно два километра от обзорной площадки, когда они ехали в сторону водопадов Латурель – об этом месте говорили в криминальных новостях по телевизору. Когда детективы выразили свои сомнения, дама, покраснев, призналась, что заметила пятно красной краски, которую используют криминалисты, а также сломанные ветки и следы шин на обочине.

Но теперь никто не верил в ее пересмотренный сценарий. По версии окружного прокурора, она знала место, где выбросили тело умственно отсталой девушки, потому что сама помогала тащить его туда. Джон Сосновски был патологическим алкоголиком с больными коленями. Он не смог бы спустить труп со склона без ее помощи.

На процессе Павлинак прокурор просто проиграл присяжным запись ее признания: «Я не планировала убивать ее… Я не хотела… Я считаю, это моя вина». Присяжные нахмурились, а из