– Вот, читайте! - заявила она.

– «Ярцофф Серж, он же Ярцев СергейВикторович, гражданин Канады…» Что это? - изумилась Майя.

– У отца был дед, - устало пояснила Вера.- Мы о нем в семье не упоминали, но однажды к нам приехала дальняя папинародственница, выпила основательно и давай приставать к родителям с вопросами:«Где Сергей Викторович? Вы его не искали?» Меня из комнаты выставили, но я поддверью подслушала и ничего необычного не услышала. Ну ушел мужчина во времявойны с немцами, так теперь такое поведение не как предательство расценивается,а называется актом борьбы с коммунизмом.

…Наутро, когда баба проспалась, Вера,пользуясь тем, что родители ушли по делам, вытрясла из мучившейся похмельемтетки правду.

Во время Великой Отечественной войны СергейВикторович Ярцев служил полицаем на оккупированной территории и отступил вместес немцами. Дальнейшая судьба его покрыта туманом.

Иметь близкого родственника со столь чернойбиографией в советские годы было опасно, поэтому Василий никогда не упоминалвслух о деде и даже после перестройки не изменил этому правилу. Болтливуюродственницу Ярцев больше никогда в дом не приглашал. А после смерти родителей,желая сменить матрас на кровати, Вера обнаружила тайник, и в нем, на самом дне,под драгоценностями, лежало завещание.

– Дед-предатель отдал все свое имуществов равных долях оставшимся в живых наследникам, - говорила сейчас Вера звенящимголосом. - В бумаге все подробно расписано. В Канаде у Ярцева никого нет, а вРоссии только мои мама и папа, оба получают по половине. Вот, видишь, указано -«делится между мужем, женой, исключая детей до 25 лет». Уж я не знаю как, номама получила это завещание и нам с папой ничего не сказала. Обманула его. Я-толадно, мне еще двадцати пяти нет, значит, ни на что претендовать я не могу. Вототкуда квартиры и брюлики! Она свою часть денег потратила. Теперь вопрос: ктонаследует имущество папы?

– Ника и ты, - выпалила я.

– О! - подняла указательный палец Вера. -Вот и ответ, почему мать развод не оформляла - ждала его смерти. Вдова получитвторую часть нехилых денег.

– Я фигею без баяна, - прошептала Майя.

– Я тоже прибалдела, - кивнула Вера. -Сначала тайник обнаружила, драгоценности и документ. Потом нашла свидетельствана дом и квартиры. Но самое главное вот!

Жестом фокусника девушка выбросила на столтемно-бордовую книжицу. Я схватила паспорт и раскрыла его. «Мазаева ВероникаАлексеевна».

– Ничего не понимаю! - с отчаяниемвзвизгнула Майя, через мое плечо изучавшая документ. - Фото Ники. Но она ведьне Мазаева!

Вера покосилась на Филипенко.

– Особого ума не надо, чтобы сообразить:мать собиралась удрать. Приготовила фальшивое удостоверение личности. Небосьзадумала недвижимость продать и ноги сделать от нас с папой.

Я повертела в руках паспорт. Когда увидела всеэти документы на приобретение квартир, кучу украшений, я сразу поняла, кудаТерешкина тратила огромные суммы, получаемые за торговлю детьми. Но наличиезавещания внесло сумятицу в мои размышления. Неужели Никин доход законен?Впрочем, одно другому не помеха. Вполне вероятно, что жилплощадь и цацкикуплены на объединенные капиталы. Вот только одна существенная, на мой взгляд,нестыковочка. Если Ника ради получения второй части наследства терпела от мужапобои, то за каким чертом она решила удрать? С Ярцевым ей стало невыносимо житьрядом до такой степени, что Терешкина наплевала на перспективу получить ещеденег?

Из глубин памяти неожиданно выплыла картина.Мы с Никой сидим в небольшом кафе, официант приносит счет. Терешкинавыжидательно смотрит в мою сторону, потом мямлит:

– И сколько стоит плохой кофе?

– Ерунда, - отвечаю я, вытаскиваякошелек, - кто звал в харчевню, тот и платит.

На лице Ники появляется выражение радости,смешанной с осуждением.

– Ты умрешь в нищете, - не выдерживаетподруга. - Нельзя так транжирить деньги!

– Зачем зарабатывать их, если не тратить?- легкомысленно возражаю я.

– Вот станешь пенсионеркой, заплачешь! -Ника выхватила из моих рук портмоне. - Ну разве можно так купюры комкать? Имейв виду, деньги обидятся и уйдут навсегда. Надо сотни класть к сотням, тысячи вдругое отделение.

Тонкие пальчики Ники начали осторожноразглаживать ассигнации, на лице ее появилось молитвенное выражение…

– Эй, Вилка! - закричала Майя. - Тебеплохо?

Я очнулась.

– Нет, все нормально.

– А мне гадко, - горько заявила Вера. -Мама постоянно жаловалась на бедность, даже сахар считала, вечно меня одеждойпопрекала, зудела: «Неаккуратно носишь! Сапоги четыре года служат, а у тебя заодин сезон развалились». А сама была владелицей квартир, бриллиантов… Ой,погодите!

Глаза Веры зажглись огнем, руки затеребиликрай кофты.

– Только сейчас до меня доперло, -забубнила она. - Мать ведь умерла, да?

– Ну конечно! - воскликнула Майя.

Я предпочла отмолчаться, поскольку пока немогла со стопроцентной уверенностью подтвердить факт кончины Терешкиной. Хотя…Фальшивый-то паспорт все еще лежал в тайнике! Но, может, у Ники два документа?А брюлики она что, оставила? Убежала, бросив накопленное? Это невозможно, онадолжна была все взять с собой. Неужели в «Оноре» все-таки погибла Ника? Нет,нет, она не могла иметь сексуальный контакт с двумя мужиками в один день. И ещегонорея. Это не про Терешкину, я очень хорошо знала Нику. Впрочем, есливспомнить только что прозвучавший рассказ Веры, становится понятно, что я неимела никакого понятия о характере хотя и не самой близкой, но все же подруги.Видела лишь верхнюю часть айсберга, а как известно, нижняя обычно намногобольше.

– Мама умерла, папа тоже, других детейнет… - шептала Вера. - Я же наследница! Всего - квартир, украшений… Я богата!Я…

У девушки закончились слова. Громко зарыдав,она повернулась и побежала в сторону кухни.

– Веруся, - взвыла Майя, бросаясь следом,- сейчас сварю тебе какао! Оно успокаивает.