— Верно, — подтвердил Фредерик. — И это говорит о том, что мужчина с таким именем — прямой потомок по крови патриарха рода. То бишь, дракона, от которого род начался. Как ты понимаешь, Филипп к таковым не относится. Да, он вступил в род алых драконов. Но именно что вступил. Насколько я помню, Филипп — внебрачный сын четвероюродной сестры его величества. По женской линии способности к драконьей магии передаются, но сильно слабеют. И в любом случае, Филипп по праву рождения не может называться лордом.

— У женщин действуют такие же правила? — Мой интерес к традициям в драконьих родах лишь разгорался. — Странно. Вроде бы, у них в именах нет особого сходства.

— С ума сошла? — насмешливо фыркнул Фредерик. — Боги с тобой, Амара. Женщины за одинаковый фасон платья способны в драку кинуться и волосы у соперницы повыдирать. Про однотипные имена и говорить нечего. Но в драконьих родах женщины всегда были, есть и будут на вторых ролях. Поэтому по отношению к ним действуют не такие строгие правила.

Я вспомнила последний разговор с Эйнаром и то, чем закончился его приказ подойти к нему. Опять украдкой потерла кольцо.

— А лорд Александр Гриннар? — задала я новый вопрос. — Если судить по имени, то он тоже не прямой потомок самого первого зеленого дракона. Однако, тем не менее, возглавляет род.

— С лордом Александром другая история. — На лицо Фредерика вдруг набежала быстрая тень. Он помолчал немного, но все же продолжил после паузы: — Видишь ли, у Гриннаров не осталось прямых потомков по мужской линии. Они все были истреблены.

— Истреблены? — недоверчиво переспросила я. — Как это? И когда?

На этот раз Фредерик не торопился удовлетворить мое любопытство. Он нервно забарабанил пальцами по столу, помрачнев еще сильнее.

— Эту постыдную страницу даргейнской истории при императорском дворе предпочитают не вспоминать, — наконец, когда я уже отчаялась дождаться ответа, сказал он. — И… Предупреждаю сразу. Не стоит касаться этой темы при разговоре с любым представителем рода Гриннаров. Молодежь не знает о событиях тех лет, поэтому воспримет твой вопрос как попытку оскорбить. Мол, что вы за драконы такие, если вашего главу даже лордом называют лишь из-за уважения к его магическим способностям. А старшее поколение… Старшее поколение оскорбится еще сильнее. Потому что они-то как раз очень хорошо помнят, как именно погиб последний прямой наследник древней крови первого зеленого дракона.

Я ничего не поняла из объяснений Фредерика. Но было очевидно, что я коснулась чего-то запретного для обсуждения. Но я знала еще один запретный вопрос, ответ на который Эйнар категорически отказался мне дать.

— Это каким-то образом касается великой битвы на Северных пустошах? — спросила прямо и аж обмерла от собственной смелости.

Я угадала в своем предположении. Фредерик сильно вздрогнул. Очень медленно поднял голову и посмотрел на меня в упор.

Его зрачки резко расширились, как у кошки перед нападением. И это означало лишь одно — оборотень на грани перехода в звериную форму. Ногти на руках уже удлинились, преобразовавшись в громадные заостренные когти. Они непроизвольно прочертили по столу гигантские глубокие борозды, легко вспоров плотную древесину.

— Фредерик, — предупреждающе прошелестела Мегги, о присутствии которой я успела забыть — так тихо вела себя хранительница факультета. — Успокойся.

Фредерик зажмурился и тряхнул головой, как будто прогонял какое-то наваждение. Его когти втянулись, превратившись в обычные ногти. Когда он опять посмотрел на меня — то его глаза уже стали обычными. Ну, если можно назвать обычными глаза с вертикальными зрачками. По крайней мере, это говорило о том, что перекидываться в зверя Фредерик передумал.

— Ты задаешь очень опасные вопросы, Амара, — сказал он негромко. — Не делай так больше. То, о чем ты спросила… В общем, эта тема под строжайшим запретом. Я даже не буду спрашивать, где ты узнала об этой битве. Кто бы тебе ни рассказал о ней — он поступил подло и жестоко, поскольку прекрасно понимал: проявленный интерес приведет к твоей смерти. Быстрой и повезет, если не мучительной. Поэтому мой тебе искренний совет: забудь.

Я промолчала. Наверное, Фредерик прав. Но я точно знала, что сделаю все, лишь бы выяснить, о чем речь. Потому что это имеет какое-то отношение к моему прошлому.

— Упрямая девочка. — Фредерик без особых проблем прочитал мои мысли по выражению лица. Недовольно цокнул языком и добавил: — Я передам лорду Эйнару Реднару о твоих расспросах.

Чуть склонил голову к плечу, внимательно наблюдая за моей реакцией на его слова.

Видимо, он ждал, что я испугаюсь и примусь умолять его не делать этого.

— Поступайте так, как считаете нужным, — чуть слышно ответила я.

— И поступлю, — пообещал мне Фредерик с кривой неприятной ухмылкой. Резко встал, с шумом отодвинув стул. Процедил, тяжело глядя на меня сверху вниз: — Амара, через несколько часов я стану хранителем факультета рода Реднаров. До тех пор, пока Мегги не вернется. Пока я занимаю ее место — никаких прогулок по территории университета. По крайней мере, пока Вэл здесь.

— Филипп просил меня о том же.

— А я не прошу. — Губы оборотня раздвинула злая усмешка, и я с замиранием сердца увидела, что его клыки вновь заметно удлинились. — Я приказываю, Амара. Как хранитель факультета — имею на это полное право.

Под ложечкой неприятно засосало. Сердце гулко билось где-то в пятках, но я нашла в себе силы выдавить блеклую улыбку, силясь не показать страх.

— И что будет, если я ослушаюсь? — полюбопытствовала чуть слышно.

— Попробуй — узнаешь, — сухо обронил Фредерик.

Круто развернулся и быстрым шагом вышел прочь.

Я шумно перевела дыхание. Ну и тип! Мегги все-таки приятнее в общении будет.

— Лучше не пререкайся с ним, — в этот момент подала она голос. — Фредерик… В общем, как и любой оборотень, бывает весьма несдержан в эмоциях и поступках. Если его разозлить, то будет плохо. И больно.

— Не университет, а какая-то тюрьма, — пробурчала я себе под нос. — Туда не ходи, об этом не спрашивай.

— Драконам дана большая власть, — примиряющим тоном отозвалась Мегги. — А большая власть всегда несет с собой большую ответственность и контроль. Научить этому возможно лишь при соблюдении ряда условий. И ограничения во всем одно из них.

Я несогласно хмыкнула. Но продолжить спор не успела. Из коридора раздались шаги — и в столовую ввалился Коннор.

Именно ввалился, а не вошел. Приятеля мотало из стороны в сторону, как будто он умудрился напиться за то