Где-то через час Хью почувствовал, что погода начинает меняться. Воздух стал тяжелым, и даже пахло теперь по-другому. Хью испугался было, что это приближается новая огромная волна веспов, распространяя вокруг свое зловоние. Но затем он посмотрел на запад и, увидев перекатывающиеся через гребень холма черные тучи, понял, что надвигается гроза.

Хью не хотел даже думать о том, что это означает.

Он понимал, что ему нужно немедленно развернуться и поспешить назад. До наступления сумерек оставалось еще часа три, а идти в темноте будет опасно, даже несмотря на то, что он захватил с собой фонарик. Хью сознавал, что теперь ему угрожают и другие опасности помимо веспов.

Однако он уже приблизился к озеру и, направляясь вдоль него на север, мог не приближаться к деревушке. Ему хотелось подняться на вершину холма впереди. «Я только брошу один взгляд», – подумал Хью. Достигнув вершины, он увидел пивную. Она была метрах в трехстах дальше по дороге – старое живописное здание с автомобильной стоянкой, большим садом и двумя небольшими пристройками, вероятно, летними домиками.

Половина пивной сгорела. Стены почернели от копоти, окна были выбиты, крыша провалилась, и все-таки чувствовалось, какая красивая она была раньше. Дорогу засыпало слоем пепла, но Хью, подойдя ближе, увидел на сером поле лишь несколько следов. Отпечатки ног и следы велосипедных колес. Следы вели в пивную и из нее, однако сейчас заведение казалось пустым, вымершим.

Хью осторожно приблизился, сжимая в одной руке копье, а в другой бинокль. Он останавливался через каждые несколько шагов, оглядывая здание и стоянку. На стоянке стояли несколько легковых машин и два фургона с креплениями для велосипедов и байдарок. Эти машины вселили в Хью тревогу. Все вокруг было неподвижно, стекла были покрыты пеплом от пожара, на тех машинах, что стояли ближе к зданию, краска от жары вздулась волдырями. Хью не мог определить, есть ли внутри люди.

Все инстинкты подсказывали ему уходить прочь. Время шло, а ему нужно до наступления темноты пройти еще несколько миль, чтобы вернуться в коттедж. Однако Хью отчаянно не хотелось возвращаться с пустыми руками.

Он подошел ближе. Оставаясь настороже. Высматривая малейшее движение, прислушиваясь к звукам. В воздухе кружили несколько веспов – не больше обыкновенного. Также Хью заметил птиц. Чижи, дрозды, несколько соек, и все они молчали. Это было поразительно, и Хью мысленно взял на заметку обсудить это с Элли. Неужели птицы способны учиться так быстро? Хью не знал, однако это обстоятельство подняло его дух, дало проблеск надежды, чего ему так остро недоставало в последние дни.

Он прошел в открытую калитку во внутренний двор, и там было… странно. Казалось, весь пепел унесло на стоянку и дорогу, а двор оставался на удивление чистым. На столиках все еще стояли стаканы. Один был полон ос. Хью подумал, что для ос, наверное, было уже слишком поздно, однако они прилетели откуда-то, привлеченные тем, что оставалось в стакане, и утонули. Скорее всего, в сидре. У Хью мелькнула мысль, почему своим жужжанием осы не привлекли веспов. Впрочем, возможно, и привлекли, но, столкнувшись с толстым стеклом, веспы потеряли интерес.

Сгорела задняя часть пивной, и у Хью внутри все оборвалось при мысли о том, что именно там, вероятно, находились кухня и кладовка. И все-таки за стойкой, возможно, остались чипсы и орешки, и напитки. Подойдя так близко, Хью поймал себя на том, что ему очень хочется пить.

Ему нужно было действовать осторожно, не спеша, но в то же время надо было поторопиться. Время поджимало. Дневной свет уже сменился тяжелыми сумерками. Ветерок разносил пепел с пожарища и шевелил голыми ветвями деревьев. По двору пролетели пустые пакеты из-под чипсов, и Хью застыл, со страхом глядя на сидящих поблизости веспов.

Наконец он приблизился к выбитому окну. Только тут он впервые почувствовал запах разложения. Рядом лежало что-то мертвое, а это означало, что с высокой вероятностью тут должны быть и веспы, охраняющие свое невылупившееся потомство.

Впрочем, потомство могло уже вылупиться. Хью еще недостаточно хорошо разбирался в веспах и не мог сказать, в каком состоянии находятся яйца. Ему следовало развернуться и уйти, но он начисто отбросил здравый смысл. Отчасти виной тому был соблазн раздобыть еду и питье, однако к этому примешивалось чистое любопытство. Хью хотелось вернуться домой, уединиться вместе со своей замечательной дочерью и рассказать ей что-то новое.

Поэтому он приблизился к окну, стараясь бесшумно дышать ртом, чтобы спастись от омерзительного зловония гниения. Хью также почувствовал запах пожара и постарался сосредоточиться на этом. Подойдя к окну и заглянув внутрь, он ощутил и другие запахи. Говорят, запахи вызывают самые сильные воспоминания, и…

Пролитое пиво, липкий ковер, Хью двадцать лет, он еще только ухаживает за Келли, и по вторникам вечером они ходят в сельскую пивную. Они предпочитали садиться за столик во дворе. Как правило, вдвоем, но иногда к ним присоединялись друзья, и эти вечера особенно запомнились Хью. Когда человек переживает эти мгновения, они не кажутся ему чем-то особенным, просто потому, что от них ждешь чего-то хорошего. Однако когда он оглядывается назад, они кажутся ему лучшим временем в жизни, настолько хорошо сохранившимся в памяти, словно все это было вчера. Хью ощутил эти мгновения, и кое-что еще, узнав такие менее приятные запахи, как вонь веспов и сырую затхлость старого обугленного дерева. Зловоние гниющего мяса. До этого момента Хью не знал, как пахнут разлагающиеся человеческие останки. Приятные старые воспоминания схлестнулись с жуткими новыми, и он, нагнувшись, исторг содержимое желудка в старое ведро с песком, утыканным окурками. Хью постарался вести себя как можно тише. Ему было страшно. После каждого спазма он озирался по сторонам, держа наготове швабру-копье. Но никто не нападал на него, ни с деревьев и потемневшего неба, ни из сгоревшего зала пивной.

Когда рвотные позывы наконец утихли, Хью шагнул вперед и посветил фонариком внутрь.

Стойка была полностью уничтожена, стены почернели от копоти, бутылки и стаканы полопались от жара. Удивительно, почему пожар не уничтожил все здание. Возможно, вскоре после того, как он вспыхнул, начался сильный дождь, не давший пламени разгореться.

Трупов внутри было десять, может быть, двенадцать, все они сгрудились вокруг стойки или лежали на ней. Хью предположил, что под стойкой есть другие трупы. Все эти люди умерли уже после пожара. Одежда на них не обгорела, обувь не оплавилась, на телах ожогов не было. Но, по оценке Хью, они были мертвы по меньшей мере неделю, и от них воняло.

Их охраняли веспы. Хью разглядел штук восемь тварей. По большей части они сидели неподвижно, но двое медленно расхаживали по ковру между трупами.

Хью охватило неудержимое желание уйти. Он понимал, что ему ни в коем случае не следовало подходить так близко, подчиняясь любопытству и желанию получить бутылку вина. Как глупо. Как эгоистично! Хью попятился назад, очень медленно, но тут порыв ветра зашелестел ветвями деревьев и кустов вокруг сожженной пивной.

Веспы встрепенулись как один, поднимая щупальца и ощупывая воздух, словно они осязали звуки лучше, чем слышали их. Хью заметил сияние, дрожь блестящей кожи, растянувшейся и снова сжавшейся. Он развернул копье, готовый взмахнуть им перед собой, рассекая веспов в полете, если те налетят на него из окна.