– Как это? Пусть понесет наказание! Вы можете назватьхоть какие-нибудь координаты подлеца?

– Нет, нет! Он даже не представлялся, просто трезвонит.

– А где золото берете?

– В камере хранения, на вокзале, он мне номер ящичкасообщает и шифр.

– Ключ как передает?

– Какой?

– От шкафчика!

– Там просто надо циферки набрать и ручку крутить.

– Ага, – протянула я, – ладно, зайдем сдругой стороны. Имя женщины помните?

– Какой?

– Той, что прятала список!

– Нет, забыла! Очень простое, незатейливое, вроде Таняили Лена, – забубнила Нинель Митрофановна, – понимаешь, сразу решила,что не поеду ни за какими бумагами, и выкинула информацию из головы. Со мнойтак всегда, нужное запомню, а другое напрочь вылетает.

Я в растерянности стала ломать пальцы. Давно заметила засобой одну особенность: очень хорошо держу в памяти номера телефонов приятныхмне людей – Оксанки, например, – не заглядывая в книжку, назову кучу цифр:мобильный, домашний, несколько рабочих… А вот простенькие координаты противнойАллы Кольской никак не желают запечатлеваться в памяти…

– Значит, никаких концов «голоса» нет?

– Нет, – подтвердила Нинель.

– Тогда сделаем так, – не сдавалась я, – онже позвонит!

– Вдруг нет! – с надеждой воскликнулагенеральша. – Пропадет снова!

– Маловероятно, «голос» ждет денег за ожерелье, –напомнила я, – небось купюры укладываете в ту же ячейку, с тем же шифром?

– Угадала.

– Вот и хорошо, – обрадовалась я, – каксоберетесь на вокзал, сразу позвоните мне, держите визитку со всеми номерами.

– Зачем? – насторожилась Нинель.

– Спрячусь в укромном месте, увижу, кто вынимает изящичка пакет, пойду за незнакомцем и таким образом узнаю, где прячетсямерзавец! Его необходимо поймать! Он убийца! Вор! Шантажист! Неужели разрешитетакому мерзавцу разгуливать на свободе!

– Ой! Ни в коем случае! – испугаласьНинель. – Умоляю, никому ни слова, пожалуйста, молчи. Вот, погоди…

С быстротой молнии пожилая дама метнулась в коридор, потомпримчалась назад и принялась впихивать мне в руки довольно толстую пачку денег.

– Возьми скорей.

– Это что?

– Доллары. Купи себе новые украшения.

– Спасибо, не надо.

– Ерунда, бери и беги в магазин, сейчас много хорошегона прилавках лежит. Не волнуйся, средства лично мои, о них никто не знает, напохороны коплю.

– Я не нуждаюсь в деньгах.

– Но ведь у тебя пропали колечки!

– Их не вы украли!!!

Нинель Митрофановна бросила стопку купюр на стол.

– Твоя правда, я попала словно курица в ощип, жизнь такперемолола, но отчего-то чувствую себя виноватой перед тобой.

– Не надо, вы ни при чем, тоже пострадали от мерзавца!Давайте его поймаем и сдадим куда следует! Нельзя, чтобы подобное существоходило на свободе! Сей Александр Михайлович, просто язык не поворачиваетсяназывать сволочугу этим именем, должен быть посажен за решетку!

Нинель заморгала, потом по ее щекам потекли слезы.

– Деточка, умоляю, не надо, я погибну! Мне отчего-токажется, что он исчезнет из моей жизни, ну… пожалуйста…

– Лучше вскрыть нарыв, – принялась я уговариватьдаму, – вам следовало тогда, когда мерзавец впервые появился в полезрения, честно признаться во всем мужу. Тогда бы не жили в страхе и не сталипособницей воров. Ну, не убил бы вас Федор.

– Убил бы! – отозвалась Нинель. – Ты егоплохо знаешь! Деточка, умоляю, не активничай.

– Но…

– Дай пару дней на обдумывание ситуации, пожалуйста…

Мне стало жаль несчастную женщину, вот ведь какая тяжелаясудьба ей досталась, расплачивается всю жизнь за ошибку молодости. Другие людидавным-давно забыли бы о том платье…

– Хорошо, – вырвалось у меня.

– Ты не пойдешь в милицию? – с робкой надеждойспросила Нинель.

– Нет, но вы должны понимать, что в случае ареста ворымгновенно сдадут свою сбытчицу, и тогда станет совсем худо… сейчас…

– Деточка, – тихо сказала Нинель, – огромноеспасибо тебе за то, что выслушала старуху. Уж не знаю, по какой причине открылаперед тобой душу, лицо у тебя такое… доброе, а у меня внутри пустыня выжженная,устала очень, измучилась, сейчас легче стало. Наверное, ты права, следует хотьв конце жизни поднять голову, почувствовать себя человеком. Но пока не могурешиться, мне страшно. Дай время! Очень прошу, не ходи в легавку, мне надосамой заявиться туда, понимаешь?

– Да, – кивнула я, хотя слово «легавка» слегкапокоробило меня, похоже, Нинель и впрямь никак не может забыть зону и своихмучителей-конвойных!

– Я соберусь с силами и сама сдамся властям.Обязательно позвоню тебе. Непременно! Ты проводишь меня? – лепеталадама. – Скорей всего, домой потом не вернусь!

– Вас не станут арестовывать, это же смешно.

– Ты неправильно поняла меня! Я не сумею вернуться кФедору…

– Хотите, я ему расскажу вашу историю? Меня генерал непосмеет тронуть!

– Да. Нет. Не знаю! Мне надо подумать! Подумать!Подумать!

И Нинель Митрофановна разразилась горькими рыданиями.

Кое-как успокоив пожилую даму и твердо пообещав ей необращаться в правоохранительные органы, я в самом гадком настроении села заруль и поехала домой. В голове копошились разные мысли, по большей частинеприятные и тяжелые. В конце концов я твердо сказала себе:

– Дашута, утро вечера мудреней. Обо всех проблемах ты,моя кисонька, подумаешь завтра. И обязательно догадаешься, где найтишантажиста.