— Меня зовут Джей Марч, — начал он, и в этот момент его очки стали запотевать. — Родился 23 июля 1986 года в городе Аштабула, штат Огайо… — Его лоб покрылся каплями пота. — Моя ближайшая цель — получить командную должность… — Очки уже почти совсем запотели, но он продолжал, не обращая на это внимания: — А моя дальняя цель — стать главным сержантом.

— Я вижу, у тебя уже есть Армейская похвальная медаль и две Армейские медали за достижения, — сказал Маккой, проглядывая личную карточку Марча, где содержались сведения о его наградах. — А сколько ты служишь?

— Два года с небольшим, главный сержант, — ответил Марч.

— Неплохо. Даже очень хорошо. За такой срок — вполне приличный результат, — сказал Маккой. — Так. Давай начнем с истории части. Сколько боевых вымпелов имеет второй батальон шестнадцатого пехотного полка?

— Двадцать два, главный сержант, — сказал Марч. Он ответил быстро и уверенно, ничем не показывая, что на самом деле понятия не имеет, сколько боевых вымпелов получил батальон 2-16.

— Второй батальон? — переспросил Маккой, знавший правильный ответ.

— Так точно, главный сержант, — подтвердил Марч.

— Ладно, — сказал Маккой и перешел к следующему вопросу своего списка — о предстоящих президентских выборах 2008 года. — Текущие события. Расскажи-ка нам, как проходит в настоящий момент предвыборная гонка.

— Сэр, в настоящий момент и Обама, и Хиллари Клинтон заявляют, что про них идет ложная информация, а президент Маккейн… э-э… нет, Маккейн один из всех до сих пор с демократами, главный сержант, — сказал Марч.

И вновь абсолютно уверенно.

— Ладно. Теперь по поводу правил, — проговорил Маккой, идя дальше по списку. — Какая тренировочная форма в спортзале?

— Футболка заправлена, шорты, оружие в спортзале запрещено, когда ты приходишь в зал, ты должен быть в полной тренировочной форме, а в зале можно раздеться до заправленной футболки и шорт, главный сержант, — отчеканил Марч.

— Хорошо, — сказал Маккой, и теперь вопросы стал задавать следующий сержант — тот самый, кто во время осмотра посоветовал Марчу расслабиться.

— Я вижу, все еще нервничаешь немного, — заметил он, глядя на очки Марча, на его лоб и на мокрую к этому времени шею.

— Немного, первый сержант.

— А ты просто расслабься. А мы посмотрим, что ты знаешь, а чего нет. Ладно? Начнем с наград и форменной одежды. Какой бланк используется для представления к награде?

— Не знаю, первый сержант.

— Ладно. Когда солдаты могут начинать носить зимнюю шапку на театре военных действий?

На этот вопрос он тоже ответил неправильно. Но затем пошли верные ответы.

— На какие этапы делится создание сплоченной команды?

— Формирование, обогащение, поддержание.

— Каковы четыре главные точки, где проверяют пульс?

— Шея, пах, запястье и щиколотка.

Следующий сержант.

— Имеется семь видов боеприпасов для автомата М-4. Назови мне четыре.

Он назвал пять.

— Хорошо.

Следующий сержант.

— Так, переходим к армейским программам. Каков девиз Армейской общественной службы?

— Самопомощь, служба и стабильность, первый сержант.

— Здорово. Расшифруй, что такое БВХВ.

— «Больше возможностей холостым военным», первый сержант.

— Замечательно. Теперь — об экономии ресурсов. Как долго сохраняет силу временная расписка в получении чего-либо?

— Не знаю, первый сержант.

— Ничего. А что такое экономия ресурсов?

— Экономия ресурсов — это должны делать все солдаты. Это значит не суетиться, не тратить зря военное снаряжение, первый сержант.

— Понятно. У меня все, главный сержант.

— Хорошо, — сказал Маккой Марчу. — Можешь идти.

И на этом все для него закончилось. За четырнадцать минут ему задали тридцать семь вопросов. Он взмок, дрожал, очки у него запотели, но, когда он вышел, Маккой, который явно был им доволен, сказал остальным:

— А он неплохо справился.

Но Марч этого не слышал. Он уже возвращался в казарму, где некоторые его товарищи возмущались тем, как с ними обошлись.

— Меня вышибли из-за долбаной гранаты, — сказал один.

— Мудизм полный, — сказал владелец ствола, в котором испачкался мизинец Маккоя. — Масло там было, масло.

— Им только и надо, что людей дрючить, — подхватил третий.

— Я так рад, на хер, что все позади, — сказал Марч. — Охренеть, как я счастлив, что все позади.

Тут он увидел Суэйлза и побежал к нему.

— Джон! Джон! Ну, как ты?

— Хорошо, что все кончилось, — сказал Суэйлз и облегченно вздохнул. — Мать честная.

— У тебя запотели очки?

— Нет.

— У меня да.

— Я нервничал. Забывал разные вещи, — признался Суэйлз. — Про жену забыл. Не сказал, что женат.

Суэйлз раз за разом бил правым кулаком по левой ладони, а Марч, наконец-то расслабившись, стал смеяться. «Все позади», — повторял он и повторял, и Суэйлз в конце концов тоже расслабился. На следующий день они узнали результаты. Ни тот ни другой не выиграл, но и не провалился. Из одиннадцати солдат Суэйлз занял пятое место, а Марч — не первый ученичок, конечно, — четвертое. Не первый, но и далеко не последний, и все это пришлось очень даже кстати, если иметь в виду то, что происходило теперь в коридоре казармы, где он стоял перед своим взводом с поднятой правой рукой.

Несколько дней назад, узнав, что получит добавочное вознаграждение в 13 500 долларов, он подписал новый контракт. На таких бонусах, собственно, и держится чрезвычайно раздутая контрактная армия США. Его родные не были в восторге от этой идеи, но он им написал все как есть: в Огайо его не ждало ничего хорошего, никаких перспектив. «Я, Джей Марч, торжественно клянусь смотаться в Ирак за время службы еще как минимум три раза», — в шутку переиначил он перед новой присягой ее текст, но слова, которые он говорил сейчас, были те же, что он произнес в Огайо перед отъездом в Форт-Райли, откуда его затем послали в Ирак как участника «большой волны».

— Поздравляю, — сказал ему лейтенант, принимавший присягу.

— Я, на хер, завербовался дальше, — удивленно проговорил Марч, словно не вполне еще веря тому, что решил остаться в армии до 2014 года. Он не дрожал и не покраснел. Он просто улыбался. Все было так, как сказал ему однажды Филип Канту, покончивший с собой вербовщик: такого братства, как на войне, больше нигде нет.

Братья поаплодировали ему, потом обступили его, и, стоя среди них, он на мгновение закрыл глаза.