Посмотрел на руку. Только браслет. Никакой металлической перчатки.

– Лигур все еще у тебя? – слабым голосом спросил я.

Что бы тут ни творилось, я должен был довести начатое до конца.

– Я отдал его. – Старик отложил стамеску и ногтем проверял вырезанную на подошве дорожку.

– Кому?

– Наместнику.

– Тирхствину?!

– Да.

– Откуда он узнал о лигуре?

– Он первый меня встретил. И я показал ему.

– Встретил? Ты куда-то уходил? Куда?

И вновь все исчезло, а вместо Мурдвина передо мной стоял Теор. В своем привычном черном костюме с завязками, с кнутом на поясе.

Я уже спокойнее встретил новое видение. Страх слабой пульсацией расходился по груди, но я старался его не замечать. Нужно было попытаться что-то сделать. Оборачиваться к двери я не хотел. Догадывался, что никого не увижу. Но подумал, что сзади теперь тоже стоят другие люди. Чуть наклонил голову и услышал, как Теор, не открывая рта, произнес:

– Он тебя предаст, но ты ему доверься. Его предательство поможет. Он не виноват. Ты сам так захотел. Это только игра.

Голос точно принадлежал Теору.

– О ком ты?

– Иногда ложь – единственный путь к правде. Кому, как не тебе знать об этом. Ты и сам многих обманул и еще обманешь. Взять того же каменщика.

– Какого каменщика?

– Которого ты обманул.

Я посмотрел вниз, на руку. Кисть опять была металлической. Браслет на запястье стал лишь ее звеном.

– Господа! – Теор улыбался, но по-прежнему говорил с закрытым ртом. – Я был рад нашему знакомству. Помогите мне встать. Не хочу последние секунды провести на коленях.

– Что это значит?

Теор только улыбнулся. Он смотрел прямиком на меня и молчал. Я сделал шаг в сторону. Он проводил меня взглядом. Куда бы я ни пошел, он следил за мной. Будто кукла.

Обернулся. Как ни странно, Громбакх и Миалинта тоже были в этом видении. Вместо Сита теперь стоял Тенуин. Я услышал сдавленный голос охотника, будто он говорил из соседнего помещения:

– Главное, чтоб это было не заразно.

– Они тоже меня предадут? – спросил я, глядя на своих спутников.

– Во-во! – Громбакх с недовольством посмотрел на Миалинту. – Крыша потекла, теперь успевай ведра подставлять.

Я испугался. Подумал, что начинаю путать видения и явь.

Повернулся к Теору. Его уже не было. В углу, как и раньше, сидел Мурдвин. Он отложил подошву и неспешно подтачивал резцы, то и дело пальцем проверяя их остроту.

Я вдохнул поглубже. Нужно было продолжать разговор.

– Лигур остался у наместника?

– Ненадолго.

– Что он с ним сделал?

– Этого я не знаю. – Мурдвин пожал плечами. – Но лигур вернулся в Подземелье. Он был совсем рядом. Я это чувствовал. Слышал его вибрацию.

– Значит, лигур в Подземелье?

– Нет.

Я окончательно запутался.

– Тогда где же он?

– Недалеко. Отсюда его унесли. Спрятали вглубь. Но не так далеко. Не так глубоко. И там он лежал. Долго. Я наслаждался его вибрацией. Она прорывалась ко мне через землю, через камень. Но недавно его опять забрали.

– Недавно?

– Год. Быть может, два назад. Мне трудно считать.

– Два года назад, – задумчиво повторил я. – Но зачем? Почему кто-то переносит его с места на места? Какой в этом смысл?

– Этого я не знаю.

– Зачем его скрывать сейчас, когда мы все можем погибнуть?

– Туман не приносит смерть.

– Что?

– Он приносит забвение.

– Хорошо… Если лигур был здесь, почему от него не избавились? Почему не бросили в бездну провала?

– Этого я не знаю…

– Если найти лигур, если его уничтожить…

– Лигур нельзя уничтожить. Его можно восстановить.

– Восстановить?

– Он лишь деталь. Одна деталь. Две. Три. Четыре…

Мурдвин продолжал считать. Никак не останавливался. Смотрел на меня исподлобья. Я ждал, что старик остановится, но, когда он дошел до двадцати семи, в нетерпении остановил его.

– Что ты делаешь?

Мурдвин отложил заточенные резцы. Наклонившись к общей куче, достал новенькие гронды и принялся их распарывать.

– Я ведь был следопытом. А обувь важна. Привык сам ее шить. Теперь вот только этим и занимаюсь.

– Нет. Зачем ты распарываешь гронды?

– У меня здесь не так много материала. Приходится разбирать одни, чтобы собрать другие.

– Но в этом нет смысла!

– Разве ты поступаешь иначе? Заполняешь время в ожидании неизбежного. Перекладываешь камни. Роешь яму, сбрасываешь землю обратно, роешь снова… Постоянно движешься, а ведь изначально стоял на том месте, куда и должен был прийти…

– Как остановить туман? – Я прервал Мурдвина.

– Успокоить.

– Как?

– Дать свободу свободным.

– А лигур? Его как-то можно отправить туда, где ты его нашел?

И опять все изменилось. Я в раздражении дернул рукой. Очередное видение случилось не вовремя. Кажется, Мурдвин был близок к тому, чтобы многое объяснить. Если только он вообще говорил правду. Откуда этот бедный сапожник все узнал? Как именно лигур очутился в его руках? Я понимал, что на этот вопрос ответа не дождусь. Быть может, я неправильно его задавал. Но у меня не было времени придумать другой подход.

В новом видении землянка почти не изменилась. Только вместо стола, станка и обуви была грязь. Высокие насыпи влажной грязи, в которой копошился обезумевший, иссохший Мурдвин. Вместо рыжих волос была серая пакля, свисавшая до плеч. Глаза скрывала ветхая повязка. Одежды никакой не было. Только почерневшее от грязи и гнойников тело. Ленточки на пальцах исчезли, и были видны сочащиеся язвы. Старик перекладывал из одной кучи в другую комки земли. И делал такие движения, будто все еще распарывал несуществующий ботинок.

– Когда увидишь, доверься ему.

Мурдвин сказал это без слов. Я окончательно убедился, что попал в видение. Подумал, что на этот раз нужно лучше исследовать окружившее меня безумие. Волнения не было.

– Ты никогда по-настоящему не выйдешь из последней комнаты. И не вернешься сюда. Потому что уже был здесь.

Я огляделся. Все казалось привычным. Охотник, следопыт и дочь наместника по-прежнему ждали меня у выхода. Любопытно было, что Тенуин снял капюшон. Обнажил белое лицо, стянутые на затылке белые волосы. Смотрел на меня через третье веко, зрением варнаата.