– Тамара, – сказала я, – слушай внимательно и сделай все,как велю. Дело в том, что сейчас привезу родную племянницу Веры…

Стоит ли говорить, что обратный путь занял много времени.Сначала мы почти бегом пронеслись сквозь лес. Ни одной души на дороге нам невстретилось, но присутствие огромной Каси успокаивало.

– Не бойся, – ободряла я Вику, чувствуя, как страхподбирается к горлу, – нас никто не тронет с такой собакой.

– Она страшно добрая, – шепнула девочка, судорожно сжимаямою руку. – Кусаться не умеет.

– На ней это не написано, – возразила я.

На шоссе шуршали шинами машины. Но никто не хотел братьженщину с девочкой и собакой, сильно смахивающей на теленка. Наконецпритормозила “Газель”. На .этот раз пришлось отдать пятьсот рублей, но я, дажене задумываясь, раскрыла кошелек. Хорошо, хоть прихватила с собой крупнуюсумму, словно знала, что деньги понадобятся.

Дома, конечно, никто не спал. Петька, Митька и Кристясмотрели телевизор, Ленинид возился в ванной, раковина лежала в прихожей.

Вика и Кася замерли на пороге.

– Давайте, входите, – велела я, – мойте руки и лапы, будемчай пить.

Стол накрыли в большой комнате и кое-как устроились. Дети,сначала настороженно поглядывавшие на Вику, завели разговор о преимуществе“Денди” над “Сегой”.

– А лучше всего компьютер, – сказала Вика.

– У нас нет, – пояснил Петька.

– Дорогой очень, – добавил Митька.

– “Денди” тоже здорово, – откликнулась Кристя.

Вика слегка покраснела. Вообще, она держалась молодцом. Безвсяких кривляний съела гречку с сосиской и запила не слишком дорогим “Майскимчаем”. Дома-то они употребляют только “Липтон” из железных банок.

– Послушай, Вика, – сказала я, – теперь тебе предстоит одноиспытание, очень серьезное, можно даже сказать, тяжелое.

Девочка непонимающе уставилась на меня.

– Сейчас увидишь умершего человека, то есть не умершего…

Я почувствовала, что совсем запуталась, взяла телефон ивелела:

– Наташа, пусть идут.

Через пару минут раздались шаги.

– Знакомься, Вика, – пробормотала я. – Это моя лучшаяподруга Тамара.

– Здравствуйте, – отчего-то шепотом произнесла девочка.

Томуся улыбнулась:

– Только не волнуйся, ладно…

В это мгновение в комнату вступила Вера.

– О, – воскликнула она, – а я тоже люблю сосиски, мне дадут?

– Верочка, – одними губами произнесла Вика. – Верочка… Неможет быть. Веруся…

Лицо девочки стало землисто-серым, глаза моментально“провалились”, нос заострился. Я испугалась, что она сейчас не справится сэмоциями и упадет в обморок, но Викуся вдруг резко повернулась и схватила меняза руку.

– А папа, папа тоже жив?

Не в силах ответить, я отрицательно покачала головой.

Вика попятилась и села на диван. Петька, Митька и Кристя,предупрежденные Тамарой, хранили молчание.

– Чего вы не едите? – удивилась Вера. – Что случилось?

– Веруся, – робко сказала Вика.

– Да, – отозвалась девушка.

– Ты меня что, не узнала?

– Нет, – пробормотала девушка, наливая в тарелку кетчуп. –Извините, у меня с памятью плохо.

В этот момент раздалось царапанье и тихое поскуливание.Запертая на всякий случай в спальне, Кася просилась на свободу. Я встала иоткрыла дверь. Собаченция влетела в большую комнату, мгновение глядела на Веру,потом присела и словно потрясла головой. Затем, издав совершенно человеческийкрик, бросилась к девушке.

– Ой, – отбивалась девушка от собачьих ласк, – ой, целуется!

Кася положила передние лапы ей на плечи и старательнооблизывала лицо языком. Из пасти дратхаара вырывалось нежное поскуливание, хвост,казалось, сейчас оторвется. Если у меня и были какие-то сомнения в отношенииВерочки, а, честно говоря, в голову лезли порой всякие мысли о существованиидвойников, то теперь они разом исчезли. Ни одна собака в мире не станет такприветствовать чужака.

– Но как? Почему она у вас? – недоумевала Вика.

Я коротко ответила:

– Сейчас поздно, завтра поговорим.

Кристя со вкусом зевнула. Я глянула на будильник – ничегосебе – полвторого. Надо попытаться уложить всех, но как?

– Очень просто, – разъяснила Тамара. – Сейчас снимем с моейкровати один матрац, бросим на пол, и я лягу на него. Вика устроится на моейкровати, Митька и Петька в креслах, Ленинид на раскладушке, Верочка на диване…

– А Кристя?

– Ага, – моментально сориентировалась подруга. – Тогдапо-другому. Я на полу, Митька и Петька на диване валетом, Ленинид нараскладушке. Вера и Кристя на креслах…

– Хорошо, – согласилась я, – только на матрац положимЛенинида, а Вику на раскладушку.

– Можно и без матраца, – подал голос папенька, – ко всемупривыкший…

Основательно поругавшись, мы наконец устроились на ночь. Всезаснули вмиг, кроме меня. Честно говоря, никогда не страдала бессонницей, нотут глаза не хотели закрываться. На улице тепло, и окна в нашей квартирке стоятнараспашку, но все равно душно. Я хотела было встать попить воды, и в этотмомент сон упал мне на голову, словно нож гильотины.

Дзынь-дзынь-дзынь – раздавалось над ухом. Я нашарила настоле будильник, глянула на него да так и подскочила, стукнувшись головой окнижные полки. Десять! В ту же секунду до меня дошло, что звенят не часы, эторазрывался дверной звонок.

Я пробралась между спящими людьми, чуть не упала в раковинуи высунулась на лестницу. Там стоял Юрка.

– Заходи, только тихо, все спят.

Юрасик протиснулся внутрь и присвистнул:

– Ох, и ни фига себе. Ты решила гостиничным бизнесомзаняться? Бог мой, а это кто?

– Собака, Кася.

– Ну-ну.

– Ты зачем пришел?

– Номер телефона давала?

– Узнал?