молодые люди договорились встретиться. Волнуясь, Дюндель написал сообщение и принялся ждать – мало ли, вдруг любимая занята? Так прошло много времени. Стояла уже глубокая ночь, когда елдыринец позвонил Гвендельфине снова – и снова никто не взял коммуникатор. Такое случилось впервые. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи. В сознании Дюнделя возникали красочные сцены измен со знаменитыми миллионерами. Пытаясь унять тревогу, елдыринец выпил несколько стаканов крепкого алкоголя. Но беспокойство достигло высшей точки, и медлить было нельзя… Одевшись, Дюндель вызвал аэротакси и помчался домой к возлюбленной. Не беда, если соперником окажется известный боксёр… Намного лучше быть избитым, чем терпеть неизвестность.

Дома никого не оказалось – по крайней мере, никто не открыл. Дюндель позвонил снова – и внезапно услышал за стеной знакомый сигнал коммуникатора Гвендельфины… Впрочем, елдыринец не мог бы поручиться наверняка. Первой мыслью было оставаться тут же – под дверью. Когда Гвендельфина вернётся домой – или выйдет из дому – сердитый Дюндель задаст ей немало вопросов.

Елдыринец провёл у двери Гвендельфины несколько часов. Всё это время он чувствовал себя полным идиотом и лишь мучительно ждал, когда же она отзовётся… Он звонил на коммуникатор; он звонил на видеофон и барабанил в дверь… Под утро алкоголь окончательно выветрился из головы бедняги. Измождённый, он покинул свой пост.

После короткого сна Дюндель пошёл на репетицию. Он вновь пытался связаться с Гвендельфиной – и всё безрезультатно. Елдыринец был так мрачен, что коллеги с недоумением переглядывались. «Неужели она меня бросила? – спрашивал себя Дюндель. – Нам было так хорошо вместе!» И вправду, ничто не предвещало разлуки. «А вдруг что-то случилось?» – внезапно испугался Дюндель. – Авария, ограбление, инцидент у врача…» В какую-то минуту Дюндель подумал про генерала и его людей – и содрогнулся от ужаса. «Если она у них, то со мной свяжутся», – догадался он.

Стараясь не думать о плохом, Дюндель попытался найти друзей и знакомых Гвендельфины. Странное дело: только теперь он понимал, что ничего не знает ни о её семье, ни о её прошлом. Когда-то Гвендельфина говорила ему, что родилась на Эстер-Ледерберг. Там остались её мать и отец. Она также упоминала брата, но вскользь: «Мы не общаемся с тех пор, как жили в том роскошном доме на Нэтти-Стивенс. Там была ещё дама-патронесса и симпатичный зумбулянин. Потом, кажется, было какое-то восстание. Мне приходилось носить некрасивую форму».

Дюндель не обращал внимания на весёлую болтовню избранницы: мало ли, что там эти кокетки щебечут? Гвендельфина была прекрасна – остальное не имело значения. Стоило ли елдыринцу думать о том, что подруга в полтора раза старше него? Женщины Мундиморы долго оставались молодыми. Возраста не чувствовалось: от Гвендельфины совсем не веяло тем зрелым, чем веяло от Марго. Внешне её нельзя было отличить от девчонки; с Дюнделем они смотрелись гармоничной парой.

Только теперь, после исчезновения возлюбленной, Дюндель понимал: за её плечами находился некий кусок жизни, о котором она не говорила. Он знал, что Гвендельфина работала в Каролин-Порко около полугода. «Интересно, а где она была до этого?» – невольно думал Дюндель. Его коробило то, что всё это время он жил с человеком, о котором не знал почти ничего. Он поражался тому, насколько мало разумные гуманоиды интересуются друг другом, даже если влюблены.

А тем временем Гвендельфины не было уже много дней. Дюнделю удалось найти только одну её знакомую. В последний раз она видела Гвендельфину около месяца назад, и больше они не общались. Содрогаясь, Дюндель понимал, что был едва ли не единственным близким человеком для своей возлюбленной… Или был кто-то, кроме него?

Сервер, откуда отправлялись её видеоролики, принадлежал огромной студии, на которую работали сотни таких же блогеров. Связавшись с оператором, Дюндель выяснил, что Гвендельфина Куколка просрочила выпуск. Сотрудники компании тоже не могли с ней связаться. После этого стало ясно: Гвендельфина пропала без вести.

Дюндель был в отчаянии. Антоха, который приехал его поддержать, не мог долго находиться рядом. Каждую минуту елдыринцы ждали звонка от подручных генерала. Словно в каком-то бандитском фильме, герой должен был спасать возлюбленную из грязных лап злодея… Но у него не было ни оружия, ни блестящего прошлого в спецназе, а вместо команды крепких друзей был только Антоха. Окончательно сломленный, Дюндель пошёл к Харальдюфу. Забыв о гордости, он едва ли не на коленях умолял его помочь. «Слушай, – сказал ему маэстро, – я, правда, понятия не имею, где может быть твоя пассия… И вообще, зачем так убиваться из-за какой-то женщины, когда их вон сколько? Обратись, если хочешь, в Комиссию Уголовных Расследований. Я тебе не патрульщик, чтобы всяких мадмуазелей искать».

Дюндель слушал его равнодушную речь, словно в бреду. Отупев от безысходности, елдыринец пошёл в отделение. «Вряд ли они помогут, – сказал Антоха без обиняков. – У нас на Кривоцице менты обычно дурью маются».

Время шло, а поиски не приносили результата. Сначала Дюндель держался: ходил на репетиции и кое-как выступал перед публикой. С каждым днём становилось всё труднее. Находиться дома было невыносимо: каждый угол напоминал о потерянной возлюбленной. По вечерам Дюндель топил своё горе в крепких напитках, а потом валялся в пьяном забытьи до следующего обеда… Это напоминало ежедневное самоубийство и унылое воскрешение. Несколько раз елдыринец снова пробовал карфаген и потом не спал несколько суток. «Нужно что-то потяжелее», – думал Дюндель. Однако у него не было сил искать новое лекарство.

Первое время среди заголовков светской прессы то и дело появлялась новость об исчезновении Гвендельфины Куколки. Со временем шумиха улеглась. Однажды, когда елдыринский рэпер снова пошёл в отделение комиссии, его вдруг повели в комнату для допросов…

– Парень, – сказал ему хамоватый следователь, – ты, конечно, звезда и всё такое… Но, может, это ты и грохнул свою подружку?

По спине Дюнделя прошёл озноб; в горле пересохло. Захотелось наброситься на ублюдка и набить его наглую морду. Однако вместо этого Дюндель молчал, не в силах произнести ни слова… В горле стоял какой-то невообразимый ком, и было тошно.

В конце концов, Дюнделя отпустили под подписку о невыезде. Он добрался до своей квартиры в безразличном оцепенении – но, оказавшись наедине с собой, вдруг затрясся от неумолимой злобы. «Хватит, хватит, – повторял Дюндель, сжимая кулаки до боли в пальцах, – пора уже сделать хоть что-нибудь!» В голове его давно бродила призрачная мысль… Она звала, терзала, не давала покоя. По мере того, как бедняга постепенно терял рассудок, мысль эта всё более уплотнялась и набирала вес. То, что произошло в участке, стало последней каплей. «Завтра же я снова пойду к Харальдюфу, – решил