— Кто это? Ксения?

— Да, черт побери!!

Мама отключилась. Я не мог поверить в это. Блин. Как все достали! Развернул машину на первом попавшемся перекрёстке и рванул в салон.

* * *

Прошагал мимо девчонки, стоящей у стойки. Стукнув пару раз кулаком в дверь, открыл ее. Ксю была занята с клиенткой, но меня это мало волновало. Она возмущённо шикнула, взмахнула руками.

— Где Эвелина?

— Никита, — она кивнула, указывая на клиентку, которая лежала перед ней на массажном столе. — Ты же можешь подождать минут сорок?

— Нет, не могу, — заявил я, усаживаясь на свободный стул.

Ксю вздохнула, снимая маску. Извинилась перед клиенткой.

Мы вышли из кабинета.

— Ну? — я встал перед девушкой.

Она отодвинула меня в сторону.

— Ты что, хочешь, чтобы все были в курсе, о происходящем в твоей жизни?

— Мне по фигу. Просто скажи, где мне найти мою девушку, и я уйду.

— А-а, уже твоя! А о чем ты думал, когда хотел её бросить?

Я опешил.

— Когда это?

Огляделся по сторонам. Клиенты, ожидающие своей очереди, уже начали прислушиваться к нашему разговору.

— Когда? — Ксения хмыкнула. — В день ее рождения, вот когда.

Я схватился за голову. Вот это да! Становится интересно.

— Что? В день рождения Эвелины? Да с какой стати?

Ксю опустила глаза, бормоча что-то невнятное.

— Да, я хотел поздравить её с  днём рождения. И знаешь что, — я полез в нагрудный карман пиджака, куда утром положил коробочку с обручальным кольцом. Достал его. — Я собирался сделать Эвелине предложение. Господи! Это же надо до такого бреда додуматься!

Я увидел, как побледнела Ксения, прижала ладонь к губам.

— Ой, Никита, — девушка выглядела такой растерянной, что мне даже стало жалко ее. — Подожди.

Она вынула из кармана своего накрахмаленного халатика ручку и блокнот. Стала что-то записывать. Оторвав листок, протянула его мне.

— Вот тебе адрес. Велька там будет ещё часа два.

— Что это?

— Это интернат для детей со всякими отклонениями. Велька там преподаёт уроки фортепиано.

Сказать, что я был удивлён — это ничего не сказать. Моя Ева не так уж проста.

Кивнув, я бегом припустил к своей машине.

Занятия закончились, а я все ещё сидела в пустом зале. Слушала крики детворы, доносящиеся со двора. От мысли, что внутри меня тоже сидит маленький человечек, хотелось плакать. Ну что мне делать? Я не хочу избавляться от этого чуда. Интересно, на кого он будет похож? Может, на Никиту?

Снова откинула крышку пианино. Хотелось сыграть что-то такое грустное, соответствующее моему настроению.

Хватит детских песенок про елочки и зайчиков. Теперь я вольна остаться наедине с собой и своими мыслями.

Прошлась по клавишам. Легонько. Закрыв глаза, представила океан, накатывающий волны на берег. Тревожный и бесконечный. И точно так же я чувствовала себя сейчас. Кто-то вошёл, или мне послышалось?

Ни к чему отвлекаться.

Уловила тот самый родной запах цитруса. Запах Никиты. Не буду открывать глаза — вдруг видение исчезнет.

Господи!  Неожиданно я поняла, что не одна. Он здесь. По щекам потекли слезы. Я не могла больше сдерживаться. И открыть глаза была не в силах. К звукам, извлекаемым из-под моих пальцев, добавились другие звуки.

Он здесь. Мой Никита.

— Ева, — горячий шёпот. — Прости меня.

Я почувствовала его тёплые ладони на моих трясущихся плечах. Повернул меня к себе, прижал залитое слезами лицо к своей груди.

— Не плачь, любимая, — шептал он, целуя меня в макушку. — Все будет хорошо. Я здесь, с тобой.

«Что же мы чуть не натворили?!» — пронзило меня внезапно.

Я отняла лицо от груди мужчины. Его губы улыбались.

— Моя Ева.

Губы Никиты нежно коснулись моих.

— Я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

У меня даже не было сил произнести слово «да». Я просто кивнула.

—  Ты создана для меня. Я знал это с самого начала.

Весенний воздух был ещё свеж. Глянув на Эвелину, я обхватил её за плечи. На ней было лишь лёгкое пальтишко. Ещё не хватало простудиться.

Моя мама попыталась отодвинуть меня, чтобы рассмотреть долгожданного внука.

— Мам, отойди, пожалуйста, — попросил я. — Ну дай хоть с женой сфотографироваться. У тебя еще будет время.

— Точно? — маман с вызовом смотрела на меня, насупив брови.

Сбоку послышалось хихиканье Вельки.

— А ты потакай ей больше, — пробурчал я.

— Никит, полегче с моей свекровью. Она нам в ближайшее время пригодится.

Я обернулся к Эвелине, с умилением заглядывая в белый конверт, из которого раздавалось сопение.

— Давай сюда малыша.

— Мне вовсе не тяжело.

— Значит, моей матери можно, а мне нет?

Эвелина рассмеялась.

— Бери, бери.

Взяв конверт из рук жены, уставился на сморщенное красное личико.

— Мне кажется Артёмка вылитый ты, — сказал я.

— Я думаю, что он и на тебя похож и на меня. Во всяком случае нижняя часть точно твоя.

Рассмеялась. Помахала кому-то рукой. Проследив за её взглядом, я увидел торопящуюся Ксю с букетом цветов. И ещё чёрный автомобиль Михаила Журавлева. Значит отец моей Евы все-таки смог приехать. Последние несколько месяцев он находился в санатории. Оправлялся, как говорится, от душевных и физических увечий. Как я и предполагал, его бывшая любовница травила его какой-то гадостью. Ещё бы чуть-чуть, и Михаил Журавлев мог отправился на тот свет. Кстати, в этом Лидии помогала Галина Королева, бывшая медсестра. Всё-таки бабы в основной своей  массе холодные и жадные стервы. За исключением моей дражайшей супруги и её свекрови.  Лидия-«Глухарь» опять отправилась в свои родные пенаты — колонию строгого режима. А Мать Эвелины пришлось поместить в больницу для душевно-больных. Мой папашка, не смотря на засевшую обиду, всё-таки соизволил позвонить и поздравить нас с рождением сына. В конце концов это его пока единственный внук. 

Я наклонился к жене, прикоснулся губами к её щеке.

— Так что там Арик сказал? Когда нам можно заниматься нашим любимым делом?

— Играть на пианино в четыре руки? — Эвелина невинно улыбнулась.