litbaza книги онлайнИсторическая прозаДитрих Бонхеффер. Праведник мира против Третьего Рейха. Пастор, мученик, пророк, заговорщик - Эрик Метаксас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 175
Перейти на страницу:

Но увы, пастор Бонхёффер ухитрился написать проповедь, в которой никаких хеппи-эндов не предвиделось.

...

Дорога упорно вела под уклон, все ниже и ниже, все глубже и глубже в провал человеческого отчаяния, в бездну беспомощности. Пророка и пленника Бога высмеивали, считали безумцем, но безумцем опасным, угрожающим миру и покою народа, а потому его избивали, бросали в темницу, пытали – хорошо еще, что сразу не убили. Такая участь постигает и других, и она постигла Иеремию, потому что он не сумел скрыться от Бога257.

Если Бонхёффер хотел отговорить своих прихожан от следования Богу, надо признаться, он придумал наилучший способ. Он описывал, как Господь вел Иеремию «из страдания в страдание». Куда уж хуже?

...

А ведь Иеремия был таким же человеком, как все мы, точно так же состоял из крови и плоти. Ему, как всякому другому, тяжки были постоянные насмешки и унижения, он с трудом переносил обрушившуюся на него жестокость. Однажды, после пытки, продлившейся всю ночь, он взмолился к Богу: «Господи, ты заманивал меня, и я попался, Ты осиливал меня, и Ты взял верх»258.

Прихожане окончательно утратили нить. Бог заманил своего возлюбленного раба и пророка в несчастья, в темницу? Должно быть, они пропустили ключевую фразу в этой сложной проповеди! Но нет, не пропустили, хотя и не знали главного: в тот день пастор Бонхёффер говорил о самом себе и о своем будущем – о будущем, которое уготовил и показал ему Бог. Он начал осознавать, что и он – пленник Бога, и подобно ветхозаветным пророкам он призван подвергнуться гонению, страдать и терпеть, что его победа – в поражении. Проповедь была обращена к каждому, кто имел уши, чтобы слышать, но мало кто мог по-настоящему воспринять ее.

...

Иеремию поносили как нарушителя общего спокойствия, как врага народа, как всех тех, кто – от древности до нынешних дней – был схвачен и пленен Богом, для кого Бог оказался слишком сильным… Как хотел бы он кричать вместе со всеми «мир», «хайль»…

Триумфальное шествие истины и справедливости, триумфальное шествие Господа и Его Писания по всему миру, увлекает за победной колесницей толпу пленников в оковах. Так пусть же Он и нас прикует к своей победной колеснице, чтобы хоть так, пленниками в оковах, мы причастились Его победе!259

Встреча с Гитлером

Наступило 25 января, и обе стороны встретились, наконец, с Адольфом Гитлером. Для оппозиции, которая надеялась получить поддержку и увидеть, как фюрер одернет зарвавшегося Мюллера, встреча обернулась совсем не так благополучно, а хуже всех пришлось Нимёллеру, который до тех пор был наиболее пронацистским членом Исповеднической церкви.

Геринг установил прослушивающее устройство на телефон Нимёллера и начал долгожданную аудиенцию с того, что представил расшифровку звонка, во время которого Нимёллер дурно отозвался насчет влияния Гинденбурга на Гитлера. Внезапно – впервые для большинства присутствовавших и этого никто из них никогда не мог забыть – Гитлер и его приспешники обнаружили свое истинное лицо. В этом разговоре Нимёллер острил насчет недавней встречи Гитлера с Гинденбургом. Гитлера это не позабавило. «Это неслыханно! – горячился фюрер. – Я обрушу на мятежников все имеющиеся в моем распоряжении средства!»

«Я был напуган, – признавался позднее Нимёллер. – Пытался сообразить, что же ответить на его упреки и обвинения? А он все говорил, говорил, говорил. Я уж молился: «Господи, хоть бы он наконец замолчал!»260. Пытаясь как-то смягчить ситуацию, Нимёллер совершенно искренне заявил: «Но ведь мы все – горячие приверженцы Третьего рейха». – Гитлер взорвался: «Я построил Третий рейх! – орал он. – Вас только ваши проповеди интересуют!» В тот мучительный и отрезвляющий час рухнула иллюзия Нимёллера, будто Третий рейх представляет собой вполне законное явление, нечто, существующее в реальном мире, а не только в больном мозгу Гитлера. Он убедился, что принципы Третьего рейха сводились к желаниям и капризам оравшего на него человека.

Завершилась встреча столь же обескураживающе, как и началась. Естественно, все собравшиеся выразили преданность Гитлеру и его Третьему рейху. После встречи Нимёллер получил возможность переговорить с Герингом, но, тем не менее, был лишен права читать проповеди. Все было кончено, и сомнений в том, чья сторона взяла верх, не оставалось. Мюллер, крепкоголовый Мюллер, флотский капеллан, подмял под себя всех.

Укрепилась и позиция Геккеля. Через два дня после встречи он направил письмо всем заграничным пасторам с изложением результатов встречи и таким заключением: «Точно так же, как солдат на передовой не может оценить общий план, но выполняет свои непосредственные обязанности, так и от пасторов диаспоры я ожидаю, чтобы они научились отличать свои конкретные задачи от задачи, выполняемой церковными властями, формирующими Немецкую Евангелическую церковь на родине»261.

Этот крупный церковный чиновник распространял принцип фюрерства на церковную и богословскую сферу, применяя вдобавок воинственные сравнения. Печально все это было для английских пасторов – и еще печальнее, когда Геккель собрался с инспекционной поездкой в Лондон.

Главной задачей этого визита было положить конец утечке неприятной для рейха информации, которую Бонхёффер распространял с помощью своих контактов в экуменическом движении. Геккель знал: отважного и тем опасного Бонхёффера не остановить мелкими неприятностями вроде тех, что приключились с оппозицией на встрече с Гитлером. Нимёллера, положим, отстранили от церковной кафедры в Далеме, но его место тут же занял Франц Хильдебрандт, столь же резко выступавший против «немецких христиан».

4 февраля, на свой день рождения – ему исполнилось 28 лет – Бонхёффер получил множество писем от родных и друзей, но все затмило блестяще остроумное письмо Хильдебрандта. То была пародия, выполненная архаизированным языком эпохи Лютера, что было вполне уместно, поскольку средоточием Kirchenkampf стало наследие Лютера. Эксцентричный юмор и словесная игра, веселые шутки для посвященных сочетались с серьезными, но столь же уморительными замечаниями насчет продолжающейся церковной борьбы и насчет богословских оппонентов. Среди шуток для посвященных мы находим упоминание о фотографии голенького двухлетнего Дитриха в ванне, которую Паула Бонхёффер имела неосторожность показать неисправимому насмешнику, другая шутка затрагивает Берту Шульце, берлинскую студентку, ученицу Бонхёффера – Паула предлагала оплачивать ей пребывание в Лондоне в качестве секретаря и экономки ее сына, однако из-за того, что Хильдебрандт обозначил как «намерения» в отношении Дитриха, Берте пришлось искать другую работу. Вероятно, девушка не догадывалась, что Бонхёффер еще не завершил отношения с Элизабет Цинн, которой он продолжал еженедельно посылать свои проповеди. Жизнерадостное послание Хильдебрандта свидетельствует о том, сколько истинного и чистого веселья было в этой дружбе, в постоянном взаимном подначивании и непрестанных спорах, в которых двое молодых людей прожили три прекрасных месяца в лондонском доме пастора.

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?