— Напротив, — невозмутимо возразил Прометей. — Ты освободишь меня и от орла, и от этих цепей. Это будет ценой за то знание, что я дам тебе.

— Боль и страх лишили тебя твоего хваленого разума, Прометей. Мой гнев тебе знаком.

— Верно. Но ведь я собираюсь сказать о том, кто тебя свергнет, Зевс. Моя свобода — цена за это достойная. Скажи, что согласен, и я продолжу.

Прометей был прав. Всемогущий Олимпиец страшился неизвестного соперника, который придет однажды и в свой черед захочет власти. Когда он явится? Неизвестность и тайна мучили и терзали Зевса, — подобно тому, как посланный им орел мучил Прометея и терзал его печень. Оставалось признать, что Прометей, если тайну он знал, просил за нее справедливую плату. Зевс сказал:

— Согласен. Говори.

— Ты овладел Фетидой, дочерью Нерея. Твое божественное семя осталось в ней. Но твой брат Посейдон владел ею вместе с тобой, и семя его было извергнуто в то же чрево. Богиня Фетида носит в себе такого же бессмертного, как ты, Зевс, как Посейдон и как сама Фетида, и он, родившись, не будет знать себе равных по силе. Он будет силен, как ты и твой брат вместе. Потому что два плодородных могучих потока — Зевса и Посейдона — слились в нем. Он тебя свергнет, Зевс, — заключил Прометей. Но, выждав, добавил: — Если ты ничего не предпримешь, Зевс.

Ответ был страшен:

— Посейдон узнает мою силу!

— Глупость, — твердо сказал Прометей. — Ты хочешь битвы богов с богами? Разве этим ты изменишь то, что ты и Посейдон уже свершили? Если боги станут уничтожать друг друга, тот, кого родит Фетида, без труда захватит твое место. Но еще до этого весь мир будет ввергнут в безумие. Неужели этого захочет могучий Зевс?

Прометей умолк. Грозно, как небеса перед бурей, молчал и Громовержец.

— Я знаю твою мудрость, Зевс, — продолжил хитроумный интеллектуал, умевший становиться мягким, обходительным и даже льстивым, когда то шло на пользу общему делу. — Теперь тебе известна тайна. И хотя я выполнил свою часть нашего договора, и ты должен уже теперь освободить меня, скажу тебе еще кое-что.

Итак, рожденный Фетидой будет бессмертен и будет могуч, как никто из богов. Но я вижу путь, каким ты, Зевс, избегнешь соперничества, и нынешний порядок на Олимпе сохранится. Ты должен мне поверить. Я этого хочу не меньше, чем ты. Можешь не спрашивать, почему. Я отвечу, не дожидаясь вопроса. Мне нужны века и века покоя и мира, чтобы те, кого я вылепил из глины и воды, переняли все, чем я задумал их одарить. Пока на то у них не хватает разума, они оказались глупы, они оказались очень глупы… — Последние слова бедняга Прометей пробормотал себе под нос, задумался, но тут же вскинул голову. — Так или иначе я уже обдумал, что следует предпринять.

Тот, кто родится, этот сын Зевса, Посейдона и Фетиды, не должен узнать никогда, что он бессмертен. И нужно убедить его мать, что сын ее будет смертным. Все это хорошо удастся, если ты, Зевс, смиришь свою ревность и не будешь думать о мщении Посейдону. Напротив, в этом деле вы оба должны быть союзниками. Главное же, следует найти для Фетиды мужа из смертных.

— Уничтожу любого! — взревела вершина Олимпа. А может, вершина Эльбруса, ведь Зевс вездесущ, и невозможно утверждать, слушал ли он Прометея, находясь лишь в своем обиталище на Олимпе или также невдалеке, где-нибудь на Кавказе.

Прометей рассмеялся.

— Глупость, даже если она исходит от Зевса, глупостью и остается, — изрек Прометей, не скрывая издевки. Воистину он знал уже, что ему — как это? — нечего терять, кроме своих цепей.

— Призови Пелея, — продолжил Прометей уже серьезно и внушительно. — Призови своего внука Пелея, который также и внук Посейдона. Вся эта история, таким образом, останется тайной одной семьи. Призови Пелея и накажи ему взять в жены Фетиду. Он выполнит все. Этот несчастный нуждается в твоем расположении. Он наделен благородством, как и его отец Эак, но рок к Пелею был несправедлив. Всю жизнь он страдает от совершенного им, — от убийств, в которых нет его вины. Возьми его под свое покровительство, Зевс. И пусть он владеет Фетидой. Пусть семя его окажется рядом с твоим в ее чреве, и пусть родившийся у нее будет зваться сыном Пелея и, значит, сыном смертного. Пусть так думают все — и Пелей, и Фетида, и ты, и, главное, он сам, сын Фетиды. И он не будет сознавать таящейся в нем силы. И да будет всем известно лишь одно:

и Зевс, и Посейдон возжелали Фетиду;

но Прометей-прорицатель предсказал Зевсу, что родившийся от Фетиды будет сильнее богов и свергнет их;

тогда и Зевс и Посейдон отказались от своего намерения овладеть Фетидой;

сама же Фетида тоже не захотела сходиться с Зевсом, она не желала тем огорчить жену его Геру, у которой Фетида воспитывалась.

Итак, Фетида и Пелей. Рожденный от смертного будет смертным. Ты, Зевс, не потеряешь власть и силу, и никто не будет угрожать тебе.

Так закончил Прометей и умолк.

Кавказские ледники сияли под солнцем. Кружил в синем небе орел. Прометей услышал:

— Геракл отправился в путь. Он освободит тебя.

Зевс, этот тяжелый ум, внял совету хитроумного провидца. И одновременно с тем, как закончились Прометеевы муки, начались иные — муки Фетиды, муки Пелея и муки их сына Ахиллеса.

— Брак был устроен с помощью Хирона, — говорил Ахиллес. — Кентавр и прежде покровительствовал Пелею, поэтому Зевс просил Хирона объяснить, что богам угоден брак смертного и Фетиды, и этим смертным должен быть Пелей. Поначалу мой папочка, как я думаю, возбудился, — шутка ли, ему вручается в жены богиня, прекраснейшая из нереид! Он кинулся ее преследовать, но, как говорится, не тут-то было, матушка легко от него ускользала, — зачем он, слабый смертный, нужен был ей, побывавшей в объятьях великих богов, усладивших ее своею божественной силой? К тому же она с той поры повредилась рассудком и, может быть, даже не понимала, чего от нее хотят. Воспаленный ли мозг Фетиды обращал ее тело в огонь, потом, охладившись, в воду, в дерево, в птицу и в зверя, или метаморфозы Фетиды — не более чем нарочитая ложь богов, придуманная для того, чтобы ухаживания Пелея, начатые не по страсти, а в исполнение данного свыше указа, выглядели красиво и вызывали сочувствие, а значит, и доверие? На это никто не ответит.

Хирон и тут помогал