href="ch2-478.xhtml#id49" class="a">[478]. А их «оппоненты», в частности В. И. Соловьев, Е. К. Клепикова и Ф. Т. Моргун, утверждают, что он стал жертвой давно готовившегося убийства, организованного чекистами по личному указанию Ю. В. Андропова, который уже тогда стал расчищать себе дорогу к высшей власти в стране[479]. Однако эта версия, конечно же, нуждается в серьезной аргументации, а не в зыбких конспирологических теориях, базирующихся на одних предположениях. Хотя, как заявляет тот же В. Н. Швед, последний председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов якобы утверждал, что в первоначальном медицинском заключении причиной смерти Ф. Д. Кулакова было указано огнестрельное ранение в голову[480]. Причем А. И. Лукьянов связал его гибель с тем, что, находясь на отдыхе в гостях у Э. А. Шеварднадзе, он и П. М. Машеров негативно выражались по поводу брежневского здоровья и его способности руководить страной, о чем генсек якобы узнал от самого Первого секретаря грузинского ЦК. Наконец, о том, что «Кулаков был найден на даче мертвым с пулей в голове» свидетельствует и один из бывших андроповских помощников — И. Е. Синицин — в своей книге «Андропов вблизи»[481].

Как бы то ни было, но странностей со смертью Ф. Д. Кулакова и процедурой его похорон было действительно немало. Как известно, главой похоронной комиссии был назначен А. П. Кириленко, что отвечало статусу усопшего. Но все остальное выглядело странно. Во-первых, гроб с телом одного из высших руководителей партии и государства был установлен для прощания не в Колонном зале, а в Центральном Доме советской армии. Во-вторых, в стране не был объявлен траур и для прощания с покойным был выделен только один день. И, наконец, в-третьих, на самих похоронах, которые прошли на Красной площади, отсутствовали многие высшие руководители страны, в частности Л. И. Брежнев, М. А. Суслов, А. Н. Косыгин и В. В. Гришин, которые не стали прерывать свой летний отдых и возвращаться в Москву.

Понятно, что кончина Ф. Д. Кулакова поставила на повестку дня вопрос о его преемнике в Секретариате ЦК. Однако вопрос о том, кто мог бы стать новым куратором всего аграрного комплекса страны, также до конца не прояснен. Так, В. И. Болдин и Р. Г. Пихоя уверяют, что основными претендентами на этот пост были только два человека — первый секретарь Полтавского обкома Федор Трофимович Моргун и первый секретарь Ставропольского крайкома Михаил Сергеевич Горбачев. Первый руководитель был хорошо известен как крупный организатор и знаток сельского хозяйства страны и один авторов знаменитой концепции безплужной обработки почвы. Второй же был знаменит только тем, что, будучи «курортным секретарем овечьей республики», к которому на знаменитые минеральные воды приезжали подлечиться практически все престарелые члены Политбюро, пользовался личной поддержкой двух самых влиятельных членов узкого руководства — М. А. Суслова и Ю. В. Андропова[482]. Другие авторы говорят о том, что число претендентов на кулаковское кресло было значительно большим. Например, сам Ф. Т. Моргун утверждает, что помимо него «на эту должность котировались» еще три персоны — министр сельского хозяйства В. К. Месяц, заведующий Сельскохозяйственным отделом ЦК В. А. Карлов и первый секретарь Омского обкома С. И. Манякин[483]. А бывший член Политбюро В. И. Воротников в своем дневнике указал, что среди претендентов на пост «аграрного секретаря» были не только М. С. Горбачев, Ф. Т. Моргун, В. К. Месяц и В. А. Карлов, но также министр заготовок СССР Г. С. Золотухин и первый секретарь Ростовского обкома И. А. Бондаренко[484].

В конце концов из всех указанных персон на финиш вышли только двое — Ф. Т. Моргун и М. С. Горбачев. Однако, как уверяет сам Ф. Т. Моргун, еще летом 1978 года он отказался от столь лестного предложения, и единственным претендентом на высокий пост «аграрного секретаря» остался М. С. Горбачев.

Почему именно он оказался в фаворе у высшего руководства страны — до сих пор не вполне ясно. Также не совсем ясно и то, почему это предложение было сделано ему буквально накануне Пленума ЦК, 25 ноября 1978 года. Как уверяют сам М. С. Горбачев и черненковский помощник В. В. Прибытков, в этот воскресный день К. У. Черненко дал команду срочно отыскать ставропольского секретаря и доставить его на Старую площадь[485]. Только к вечеру этого дня его еле отыскали на юбилее у давнишнего приятеля, заместителя заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК М. В. Грамова и в хмельном подпитии доставили перед светлы очи К. У. Черненко, который заявил ему, что «завтра на Пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарем ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой». После этих слов он лично сопроводил М. С. Горбачева в рабочий кабинет генсека, где и решилась его судьба.

Вопрос о том, кто же стоял за этим назначением, уже давно будоражит умы многих мемуаристов и историков, однако большинство из них склоняются к тому, что подлесок М. С. Горбачев взошел на политический Олимп стараниями двух политических мастодонтов — М. А. Суслова и Ю. В. Андропова, которые частенько гостили у него на Кавказских минеральных водах. Причем надо заметить, что, вопреки уверениям самого М. С. Горбачева об особых отношениях с Ю. В. Андроповым, целый ряд авторов, в том числе андроповский помощник генерал-майор В. В. Шарапов и брежневский зять Ю. М. Чурбанов, говорят, что М. С. Горбачеву «покровительствовал только Суслов». Да и сам будущий генсек признавался: «Михаила Андреевича я знал давно, со Ставропольем у него были крепкие связи»[486]. Кроме того, есть информация, что важную роль в карьере М. С. Горбачева сыграл главный партийный кадровик И. В. Капитонов, который еще «в 1968 году настоял на его избрании вторым секретарем Ставропольского крайкома КПСС»[487].

27 ноября 1978 года состоялся традиционный предновогодний Пленум ЦК, который, заслушав доклады Л. И. Брежнева, Н. К. Байбакова и В. Ф. Гарбузова, как всегда единогласно принял Постановление «О проектах Государственного плана экономического и социального развития СССР и Государственного бюджета СССР на 1979 г.» и перешел ко второму, более важному, вопросу[488]. Он касался кадровых перестановок в верхнем эшелоне власти. Во-первых, со своих постов члена Политбюро и первого заместителя председателя Совета Министров СССР был отставлен Кирилл Трофимович Мазуров. Как позднее вспоминал заместитель начальника личной охраны генсека В. Т. Медведев, он сильно беспокоился по поводу своего неизбежного разговора с К. Т. Мазуровым и даже советовался с К. У. Черненко о том, где и как его провести. В итоге такой разговор состоялся в самом Свердловском зале Большого Кремлевского дворца буквально за полчаса до начала Пленума ЦК[489]. Несмотря на то что К. Т. Мазуров был значительно моложе и здоровее генсека, он все же подал заявление об отставке «по состоянию здоровья» и ушел на покой. Хотя в одном из своих последних интервью, сам К. Т. Мазуров прямо заявил, что вопрос о его отставке стал давно вопросом времени, так как его отношения с генсеком безнадежно испортились после целого ряда острых конфликтов, в том числе по поводу недостойного поведения его дочери Галины Брежневой во Франции[490]. Во-вторых, что было вполне ожидаемо, кандидатом в члены Политбюро ЦК был избран первый заместитель председателя Совета Министров