по сути. Он имел преамбулу, которая в предыдущей Конституции отсутствовала, и состоял из 174 статей (ранее их было 146), объединенных в 21 главу (ранее их было 13) и 9 разделов (которых в старой Конституции не было). Указанные разделы были озаглавлены следующим образом: «Основы общественного строя и политики СССР» (главы 1–5); «Государство и личность» (главы 6–7); «Национально-государственное устройство СССР» (главы 8-11); «Советы народных депутатов и порядок их избрания» (главы 12–14); «Высшие органы власти и управления СССР» (главы 15–16); «Основы построения органов государственной власти и управления союзных республик» (главы 17–19); «Правосудие, арбитраж и прокурорский надзор» (главы 20–21); «Герб, флаг, гимн и столица СССР»; «Действие Конституции и порядок ее применения».

Главной новацией стала преамбула новой Конституции СССР, в которой в общем виде был оценен исторический путь, пройденный советским народом за последние 60 лет, дана характеристика советскому общественному строю как «обществу развитого социализма», ставшему закономерным этапом «на пути строительства коммунизма», указано, что советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, которые навсегда покончили с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой и что в Советском Союзе впервые в мире создано бесклассовое «общенародное социалистическое государство», пришедшее на смену государству «диктатуры пролетариата», выполнившему возложенную на него историческую миссию. Таким образом, как считают целый ряд исследователей (А. В. Пыжиков, С. С. Згоржельская, И. Н. Стрекалов[456]), один из основных марксистских постулатов об «отмирании социалистического государства» и постепенной передаче властных полномочий общественным организациям был отодвинут на отдаленный срок, и приоритетной задачей теперь объявлялось «всестороннее укрепление социалистической законности и правопорядка».

Основой экономической системы советского государства провозглашалась социалистическая собственность на средства производства, представленная государственной (общенародной) и колхозно-кооперативной собственностью, а также собственностью профсоюзных и иных общественных организаций. По Конституции в исключительной государственной собственности находились земля, недра, воды, леса, основные средства производства в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве, все банки, средства транспорта и связи, основной городской жилищный фонд и другие объекты недвижимости. А к кооперативно-колхозной собственности относились средства производства и иное имущество, принадлежащее колхозам, кроме земли, занимаемой ими. Она оставалась государственной собственностью, но закреплялась за ними в бесплатное и бессрочное пользование.

Основой политической системы страны теперь становились не Советы трудящихся, а Советы народных депутатов всех уровней, которые избирались на принципах всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. При этом был снижен возраст пассивного избирательного права: для поселковых, районных, городских, областных, краевых, республиканских Советов — до 18 лет, а для Верховного Совета СССР — до 21 года.

Как известно, в новой Конституции появилась и пресловутая 6-я статья, авторство которой приписывают либо К. У. Черненко[457], либо А. Е. Бовину[458]. Существует расхожее мнение, что именно в этой статье КПСС впервые была названа «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, всех государственных и общественных организаций». Однако это не совсем так, поскольку в сталинской Конституции 1936 года в 126-й статье уже говорилось о том, что именно ВКП(б) является «руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных». Поэтому абсолютно правы те ученые (А. Л. Земцов[459]), которые пишут о том, что брежневская Конституция лишь «в более четкой и однозначной форме, чем Конституция 1936 года закрепила дуалистическую структуру власти, существовавшую в стране». Вместе с тем, как справедливо пишут многие авторы, данное узаконение реальной роли партии привело к еще большему «монопольному контролю партийных комитетов за работой всех государственных учреждений и предприятий и резко повысило значение всего партийного аппарата во всей властной вертикали, превратив членство в партии в обязательное условие для любой служебной карьеры».

Социальной основой советского общества провозглашался «нерушимый союз рабочего класса, колхозного крестьянства и советской интеллигенции», в основе которого лежали новые формы «непосредственной демократии» — всенародное обсуждение и референдум, а также новые гражданские права, в частности на обжалование действий должностных лиц, судебную защиту от посягательства на честь и достоинство и критику действий государственных и общественных организаций.

Новая глава, не имевшая аналогов в предыдущих советских Конституциях, впервые трактовала основные вопросы внешней политики и утверждала, что она направлена на обеспечение благоприятных международных условий «для построения коммунизма в СССР» и всемерное «укрепление позиций мирового социализма, поддержку борьбы народов мира за национальное освобождение и социальный прогресс». Кроме того, в новом основном законе закреплялся принцип «социалистического интернационализма» в отношениях Советского Союза со всеми социалистическими странами и молодыми государствами, освободившимися от колониальной зависимости.

Согласно брежневской Конституции, все Советы народных депутатов (то есть Верховный Совет СССР, Верховные Советы союзных и автономных республик, краевые, областные, городские, районные и поселковые Советы) составляли единую систему органов государственной власти страны, в основе которой, как и прежде, лежал универсальный принцип «демократического централизма», в соответствии с которым все решения любых вышестоящих органов были обязательны для исполнения всеми нижестоящими органами. Высшим органом власти страны являлся двухпалатный Верховный Совет СССР, состоящий из Совета Союза и Совета Национальностей, который был правомочен решать все важнейшие государственные вопросы, в том числе принятие и изменение союзной Конституции, включение в состав СССР новых союзных республик, утверждение государственного бюджета и всех планов социально-экономического и иного развития страны. В перерывах между сессиями Верховного Совета СССР его функции передавались Президиуму Верховного Совета, председатель которого де-юре являлся главой советского государства. Вся же повседневная управленческая работа осуществлялась через стройную систему органов госуправления, которую возглавлял Совет Министров СССР, состав и председатель которого утверждались на сессии Верховного Совета СССР.

В новой Конституции отдельный III раздел был посвящен национально-государственному устройству СССР, однако он не содержал принципиально новых положений по сравнению со старой Конституцией. Хотя, впрочем, структура федеративного и национально-административного деления здесь была рассмотрена значительно полнее, чем прежде. Советский Союз как единое союзное многонациональное государство, образованное на принципах социалистического федерализма, состоял из 15 союзных республик, которые теперь получали право участвовать в решении разных вопросов, отнесенных к ведению Союза ССР, координировать и контролировать работу и деятельность предприятий, организаций и учреждений союзного подчинения в рамках тех вопросов, которые относились к их компетенции, вступать в отношения с иностранными державами, обмениваться диппредставителями, заключать с ними договоры и участвовать в деятельности международных организаций.

Между тем надо сказать, что многочисленные и во многом вполне разумные и обоснованные предложения, направленные на устранение существовавшей иерархии национальной государственности и народов внутри страны путем возвращения к старому сугубо административно-территориальному делению в расчет не были приняты. В то же время само определение Советского Союза как «единого союзного многонационального государства» отчасти говорило о стремлении высшего руководства страны усилить «унитарный федерализм» в отношениях с союзными республиками. Правда, в явном противоречии