— Он зол на меня, а не на Энди. Он думал, что это ясказала Энди о его любовнице, но я не говорила.

— Он этого не понимает. Кроме того, он сказал Бьорну,что Алли на самом деле мертва и вы все ему лжете. Он в этом не сомневается. Мнекажется, тебе нужно подумать об этом.

— Наверное, мне нужно повести его к ней.

— Это нелегко. Но я бы поступил на твоем месте так же.Просто у меня не было выбора с Бьорном, да и Хлоя все же в несравненно лучшемсостоянии. Кроме того, Бьорн — вообще другое дело, он все-таки старше.

— Мы приедем за ним.

— Может, лучше мы с Бьорном привезем его домой к вам?Он сейчас пьет горячий шоколад. Когда он поест, я привезу его.

— Спасибо, Тригви, — поблагодарила она и, повесивтрубку, рассказала Брэду, что случилось.

— Боюсь, нам придется кое-что рассказать ему, —обреченно проговорил Брэд.

— Боюсь, сначала нам самим нужно разобраться во всем.Это не может так дальше продолжаться. — Она тяжело вздохнула. — Икроме того, теперь мне придется взять его к Алли. — Она позвонила вполицию и сообщила, что ребенка нашли у их друзей.

Через полчаса приехали Тригви и Бьорн с Энди. Энди был оченьбледен, и у него был такой несчастный вид, что Пейдж не сдержала слез. Онаобняла Энди и прижала к себе, не давая пошевелиться.

— Пожалуйста, никогда не поступай так больше. Ведь стобой может случиться что-нибудь ужасное!

— Я думал, вы на меня сердитесь, — расплакалсяЭнди, поглядывая на Брэда. Тот тоже едва сдерживал слезы, стыдясь Тригви иБьорна, стоявших в кухне.

— Я на тебя не сердилась, — объяснила емуПейдж, — и папа тоже. И Алли жива. Она очень, очень больна, как я тебеговорила.

— Тогда почему меня к ней не пускают? — повысилголос Энди, но Пейдж, к его удивлению, ответила:

— Почему же не пускают? Завтра утром мы к ней поедем.

— Правда? На самом деле? — Он улыбнулся, неподозревая, что его ждет в госпитале. Та, кого он увидит, больше не похожа наего любимую сестричку, и она не сможет разговаривать с ним, как раньше. Но,может быть, именно этой правды ему и не хватает?

— Он думал, что Алли мертва, — вмешался Бьорн.

— Я знаю, — сказала Пейдж. Она была благодарнаБьорну за заботу о сыне.

— Он мой друг, — гордо заявил Бьорн.

Она отвела обоих ребят в комнату Энди, и Бьорн помог уложитьдруга в постель. Она поцеловала Энди перед сном.

— Папа хочет уехать от нас? — с тревогой спросилее Энди, когда она собиралась выключить свет.

— Не знаю. — Пейдж действительно не знала, чтоответить ему. — Когда узнаю, я тебе скажу. Но в любом случае это никак несвязано с тобой. Никто на тебя не сердится.

У нас с папой другие проблемы.

— Из-за Алли? — Ему хотелось обязательно найтивиновника разлада, и он нервничал, не находя его.

— Это ничья вина, — объяснила Пейдж, — простотак получилось.

— Как несчастный случай? — спросил он, и онакивнула в ответ:

— Точно. Как несчастный случай. Такое иногда бывает.

— Ты говоришь, что постоянно устаешь, из-за этого вы спапой и ссоритесь.

— Да, мы устаем, конечно, но дело не в этом. К тебе этоне имеет ни малейшего отношения. Это взрослые дела. Честно.

Он кивнул. Все это не радовало его, но, слава боту, хоть онни в чем не виноват. А ведь он был уверен, что все неприятности междуродителями произошли из-за него.

— Я очень люблю тебя… и папа тоже.

Он обнял Пейдж и обвил руками ее шею.

— Я тоже вас люблю. Правда, ты возьмешь меня завтра кАлли?

— Обещаю. — Пейдж снова поцеловала сына и ужесобралась выключить свет, как он попросил ее позвать папу.

Брэд отправился к Энди, а она попрощалась с Тригви иБьорном. Пейдж еще раз поблагодарила их за помощь.

— Спокойной ночи, Пейдж, — улыбнулся Тригви напрощание, и она подумала, что с этого момента их связь стала еще крепче. Теперьу нее не было секретов от него, а их семьи стали еще ближе друг другу. Брэдтоже почувствовал это. Когда он вернулся на кухню, то прямо спросил ее:

— Что происходит между тобой и Тригви Торенсеном?

Я ведь не ошибаюсь?

Она покачала головой:

— Мне бы не хотелось говорить с тобой об этом.

— Дело твое, я просто спросил. Тригви мне даженравится. Мне казалось, и ты к нему неплохо относишься.

Ему тоже в жизни досталось всякого, и, по-моему, он простомолодец!

— Мы провели много времени в госпитале вместе. Онотличный отец и отличный друг.

Брэд внимательно посмотрел на нее.

— Я понимаю, ты вправе обижаться на меня — я неочень-то помогал тебе… — У него на глазах выступили слезы. — Просто я немогу видеть Алли такую… несчастную, изуродованную. Это не прежняя Алли.

— Конечно. Но я стараюсь не думать об этом, ей нужнанаша помощь. Без нее ей не выкарабкаться.

Брэд кивнул. Он восхищался мужеством Пейдж, презирая себя заслабость. Но ничего не мог с собой поделать — Ну хорошо, а что мы будем делатьдруг с другом? — спросил он, открывая дверь в сад. — Почему бы нам необсудить все это спокойно, пока никто не мешает?

Они вышли в сад и сели на стулья.

— Ничего у нас не получается, правда? Я думал, чтопусть все идет, как идет, пока я не определюсь. Но я редко бываю дома, а когдапоявляюсь, мы ссоримся, и я чувствую, что разрываюсь на части. Я вижу глазаЭнди, боль и гнев в твоих глазах, мне трудно поехать к Алисон… — В последнеевремя Стефани все настойчивее заявляла о своих правах, но Брэд все ещеколебался, не был уверен в том, что должен окончательно уйти из семьи. —Наверное, мне нужно пожить немного одному. В общем, я бы предпочел жить здесь,но чем дальше, тем лучше я понимаю, что это невозможно.

Пейдж молчала — она думала над его словами. Она не знала,что ответить Брэду. Решение должен принять он сам, она не станет диктовать емусвои условия. Вряд ли их отношения могут наладиться. Нужно посмотреть правде вглаза — все кончено.

Пейдж долго молчала, набираясь мужества, чтобы ответить, идаже после того как она уже произнесла эти слова, она все еще не моглаповерить, что сделала это — она не поверила бы в то, что происходит сейчас,всего месяц назад!

— Наверное, Брэд, тебе действительно лучшеуехать, — еле слышно прошептала она.

— Правда? — Он был поражен тем, что услышал. Онбыл готов к долгим объяснениям, уговорам.

— Я действительно так считаю. — Она кивнула в знакподтверждения. — Время пришло. Мы просто обманывали себя в последниймесяц. Я думаю даже, что все было кончено задолго до того, как я узнала обэтом, — ты ведь никогда не говорил мне… о твоей другой жизни… покаобстоятельства не заставили.