на такое восприятие ситуации, при котором абстрагируешься от случайных лиц и вещей и сосредотачиваешь все свое внимание только на значимых элементах. Принять диспозицию, требуемую ситуацией, означает стать действующим лицом в мире, к которому относится ситуация. Например, на избирательном участке человек должен вести себя как гражданин. В этом смысле в самых «великих» того или иного мира есть что-то нечеловеческое, связанное с их способностью объективировать свое поведение. Поскольку люди могут входить в ситуации различных миров, они должны уметь идентифицировать друг друга в рамках «подходящего» для данной ситуации мира. Так, например, на научном коллоквиуме отец, прослушавший выступление своего сына-исследователя, должен будет, комментируя его выступление, произнести речь, в которой было бы явно видно, что он идентифицирует своего собеседника как «выступающего», а не как сына.

Отдаться естественной ситуации означает постараться сделать все возможное, чтобы не отвлекаться на «существа» других миров. Природа людей, однако, такова, что они склонны отвлекаться по той простой причине, что они всегда существуют в разных мирах, потому, что они переменчивы. Правильная диспозиция и правильный настрой на восприятие ситуации необходимы, чтобы оставить в тени несущественные элементы, которые должны быть выведены из действия, выпасть из поля зрения, сделаться незаметными. В испытании несущественные люди и вещи должны быть отодвинуты на второй план вплоть до их полного игнорирования.

Если же кто-то и обращает внимание на эти незначимые элементы, то это не влечет за собой никаких серьезных последствий. Так, например, можно обратить внимание на то, что стена в аудитории запачкана, но это никак не скажется на слаженности ситуации учебного занятия и не станет предметом обсуждения. Естественные ситуации схожим образом представляются всем людям. В этом смысле им свойственен некий обязательный характер. Никто не может избежать необходимости учитывать природу естественных ситуаций с какой бы то ни было целью — принять ее, «разоблачить» ее или постараться достичь компромисса между ее природой и природой другого мира. Вовлеченность в ситуацию должна быть реализована полностью. Но для этого необходимо также, чтобы ситуация была «подготовлена» (ргёрагёе) надлежащим образом. Если бы вовлеченность человека ограничивалась одним только восприятием, то непонятно, каким образом человек мог бы идентифицировать ситуацию, занять определенное расположение, соответствующее ей, и действовать согласно ситуации.

Завод является заводом не потому, что люди воспринимают его как завод. Само обустройство вещей, подготовленное в научно-техническом мире, требует от людей определенной диспозиции (disposition) по отношению к ситуации, при которой они увидят в заводе завод и выделят в нем то, что является существенным для ситуации.

Предложенный нами анализ «испытания» (epreuve) позволяет также понять, как люди постепенно приобретают опыт общего мира (monde соттип) и учатся распознавать важные «существа». Именно благодаря прохождению испытаний люди учатся вести себя естественно. В испытании высвечивается принцип эквивалентности, упорядочивающий элементы в зависимости от степени их величия. Испытание воплощает в себе принцип величия в чистом виде. Так, например, говорят о «великих моментах спорта», когда никакие внешние обстоятельства не нарушают чистоту спортивного соревнования, в котором состязающиеся стороны проявляют свое мастерство. В подобных испытаниях люди находятся во власти ситуации. Будучи полностью поглощены ситуацией, беззащитны перед ней, лишены критического мышления, они расположены к тому, чтобы принять принцип величия и проявить способность к его применению. В свете принципа, проявляющегося в чистом виде, величие значимых «существ» становится очевидным, как, например, на церемонии вручения премий знаменитостям, транслируемой средствами массовой информации («мир репутации»). Схожим образом покупатель, приятно взволнованный покупкой нового автомобиля, испытывает чувство полноты жизни, характерное для «рыночного мира». Это же чувство ему доведется испытывать и при коммерческих акциях, и при сногсшибательных распродажах в крупных магазинах. Таким образом, именно в автомобильном салоне или супермаркете, а не в библиотеке, зачитываясь Адамом Смитом в оригинале, человек приобретает способность «вовлечения» в ситуации, основанные на рыночном принципе обоснования.

Искусство жизни в разных мирах

После того как мы выделили различные формы общего блага на основе анализа канонических произведений политической философии, перейдем к рассмотрению реализации этих принципов в конкретных ситуациях. В результате этого анализа мы получим первичный перечень людей и вещей, а также диспозитивов, свойственных каждому из миров. Сбор элементов и объединение их в соответствующие перечни составит первый этап разработки инструментов системного кодирования. Подобные инструменты необходимы для проведения анализа ситуаций и соответствующих им протоколов, а также для идентификации форм «величия». Мы смогли выделить основополагающие формы и принципы общего блага на основе произведений политических философов, поскольку сами авторы этих произведений стремились создать прочную основу для этих принципов. Откуда же тогда можно извлечь «общие миры», если они реализуют себя только в ситуациях через связное вовлечение предметов в действия? Где найти объекты для изучения отношений между принципами действия, с одной стороны, и ситуациями их применения, с другой?

Для первичного сбора материалов мы обратились к текстам, содержащим рекомендации правильного поведения и советы о том, как следует держать себя в тех или иных конкретных ситуациях. Речь идет о современных практических пособиях. Поскольку задача этих текстов — способствовать развитию способности правильно распознавать и согласовывать элементы ситуаций, то можно сказать, что они продолжают традицию «наставлений», «уроков» или «поучений» (в риторике в таком случае говорят о «благоразумии»), таких как, например, трактат «О придворном» Бальдассара Кастильоне или трактат «Остроумие, или Искусство изощренного ума» Бальтасара Грасиана-и-Моралеса8. Конечно, ни один из авторов современных практических пособий не ставит перед собой собственно философских задач. Однако во всех этих произведениях можно найти отголоски принципов общего блага, которые мы проанализировали на основе философских трудов. Это и позволяет нам говорить об этих практических пособиях как о продолжении традиции поучений. Здесь мы напомним некоторые черты этой традиции, оказавшие влияние и на наш подход.

Разрабатывая понятие фронезиса (практической мудрости, благоразумия, рассудительности), Аристотель обращается не к платоновскому понятию фронезиса как созерцательного знания, а к доплатоновскому традиционному понятию расчетливой мудрости (sagesse calculatrice) более низкого порядка (Aubenque, 19^3’ Р- 25)* «Фронезис» в понимании Аристотеля — это не искусство, поскольку связанный с ним вид деятельности не является творением. Но он также и не наука (Aristote, Eth. Nic., V, 5, 1140 b).

Как справедливо заметил Жюль Трико, «фронезис подразумевает размышления над второстепенными обстоятельствами и отличается тем самым от доказательной науки» (id., р. 285). «И не только с общим имеет дело рассудительность (prudence), но ей следует быть осведомленной в частных вопросах, потому что она направлена на поступки, а поступок связан с частными обстоятельствами» (id., V, 8, 1141 b)9. Если Платон, как отмечает Пьер Обенк, не подвергает сомнению